Есть такая профессия — педагог.
Есть такая должность — инспектор по охране детства.
В Юнусабадском районо Ташкента на этой должности уже два десятка лет Мукаддам Тешабаевна Рахимова. На первый взгляд кажется она человеком суховатым и жестким и вовсе не способным пролить слезу над ребенком, попавшим в беду и нуждающимся в этой самой охране. Но только мы с ней расположились побеседовать, в кабинет то и дело стали заглядывать посетители:
— Можно? Помогите, пожалуйста, подскажите, какие надо документы подготовить, чтобы лишить бывшего мужа родительских прав?..
Выяснилось, что этот самый муж четыре года назад уехал из страны и с тех пор не дает о себе знать. Но малыш был записан на него, а папой недавно стал называть уже другого человека…
И Мукаддам Тешабаевна не только подсказывает, какие надо собрать бумаги, чтобы из документов малыша исчез тот человек, который исчез из его жизни, но и садится за компьютер, быстренько составляет и распечатывает текст заявления, с которого посетительнице надо начинать судебное разбирательство, и тут же вручает его ей.
Только мы снова углубились в проблему выявления и своевременного устройства детей, оставшихся без попечения родителей, кого отдают на усыновление, а кого — под опеку, на пороге кабинета возник другой посетитель:
— Извините, Вы помните меня, я приходил насчет детей сестры?
Другая, и тоже невеселая история, потому что какое уж тут может быть веселье, если маленький человек на заре жизни остается без папы или без мамы, а то и без обоих родителей. Или, что может быть еще и хуже, если родители формально — есть, но фактически — каждый день пьяные, не работают, бродяжничают, и детей нужно от них скорее спасать.
Подобно тому, что произошло в семье второго посетителя. Умерла сестра, ее муж запил, и он взял оставшихся без присмотра детей в свою семью. Горе-папашу это поначалу вполне устраивало. А потом он еще и придумал, как извлечь из такой ситуации выгоду для себя… Вот дядя малышей и пришел к инспектору за помощью в решении своей нелегкой проблемы. И неудобно ему, он бы и сам, наверное, мог разобраться с родственником, но понимает, что в этой сложной ситуации для детей будет лучше, если все сделать по закону, юридически грамотно.
— Помню, помню ваше дело, — отвечает Мукаддам Тешабаевна. — Вам нужно для оформления опеки подготовить следующие документы…
И снова четко, без ненужных в данном случае эмоций, перечисляет, что посетитель должен сделать, чтобы его племянники ни сейчас, ни потом, когда вырастут, не стали жертвами пьяных разборок, чтобы жили у него в человеческих условиях.
У Мукаддам Тешабаевны Рахимовой, как у каждого хорошего чиновника, в шкафу аккуратно стоят папки с делами на каждого нуждающегося в защите ребенка. И она, что может показаться удивительным, помнит каждого и историю жизни каждого не потому, что они пока в основном еще очень коротенькие, а потому, что в этот информационный шкаф попадают только истории тех детей, чьи судьбы безмятежными не назовешь. И за кого она теперь чувствует свою полную ответственность, к кому периодически заходит домой, в ту семью, где теперь — после случившегося с ним горя, потери родителей — живет маленький человек. Заходит, чтобы посмотреть самые простые, вроде бы, вещи: есть ли у ребенка в доме свой уголок и свой стол, чтобы делать уроки, если он учится, по сезону ли он одет и чистенькая ли у него постель, какое настроение, а если грустит, то почему?
И конечно, узнать, чем необходимо помочь, потому что чужих детей нередко берут родственники, уже имеющие своих и вовсе не располагающие лишним сумом. Или бабушки, тоже порой не имеющие ничего особенного, кроме огромной любви к внучке, и у которой эта осиротевшая внучка чистенькая и ухоженная, и в школу ходит, и уроки вовремя делает. И не так уж важно, что при очередной проверке могут сделать замечание: зачем девочку отдали бабушке, которой довольно много лет, а ребенку расти и расти?
И если в районо появляются какие-либо спонсорские средства или подарки, уж эти семьи, можно не сомневаться, стараниями Мукаддам Тешабаевны обойдены не будут.
— А может, в таком случае осиротевшему ребенку действительно будет лучше в доме «Мехрибонлик», на полном государственном обеспечении? — спрашиваю я.
— Ребенку всегда лучше в семье, какой бы хороший дом «Мехрибонлик» ни был, — отвечает М.Рахимова.- У нас, кстати, в районе очень хороший дом «Мехрибонлик» № 21, но я убеждена: туда ребенка надо устраивать только в крайнем случае, когда уже исчерпаны все попытки и нет надежды определить его в семью родственников.
Одна история, вторая, третья, и каждый раз просьба не называть имя ребенка, чтобы он не получил психологической травмы.
В кабинет зашла Каромат Абдуллаевна Маматова, бухгалтер районо. И рассказывает, как Мукаддам Тешабаевна убеждала ее взять в свою семью осиротевших мальчика и девочку из семьи мужниного брата, как она не сразу решилась на это и как теперь строит свои отношения с опекаемыми ею детьми.
— У нас во дворе четыре семьи, четыре снохи. У каждой свой дом. Двор у нас — шесть соток, на всех не много, но детишки растут не в четырех стенах, играют на воздухе. Жили всегда в согласии, и дети (а их во дворе росло девять) тоже дружили между собой. Но вот в семье младшего брата мужа случилось несчастье: несколько лет назад он умер, его молодая жена затосковала. Она кокандская, и родители забрали ее с детьми к себе в кишлак. Но через два года все трое вернулись, она очень любила мужа и сказала, что ее родная семья здесь.
Так прошло еще три года. Мы все помогали ей растить детей, оказывали помощь и махалля, и хокимият, и районо. Но тяжелая болезнь отняла у ребят и мать… Как водится, собрались родственники — и ташкентские, и кокандские. Бабушка из Коканда даже предложила поначалу отдать девочку и мальчика в детдом, чтобы о сиротах позаботилось государство. Решили все-таки спросить детей, те выбрали семью старшего брата матери. Согласились пожить у дяди, пока не исполнится шестнадцать лет. Детей опять увезли в кишлак. Но у них жизнь там не получилась. И через год вернулись. Привезла их та самая бабушка, что высказывалась за государственное содержание и обеспечение.
Смотрю — они с моими детьми целуются, обнимаются (у меня пять девочек, троих я сейчас уже замуж выдала), радуются, что вернулись. Я поняла, что наш двор, наши семьи и есть для них, как и для их матери, та самая родина, что остается с человеком на всю жизнь. А еще увидела, что мальчик и девочка не ухожены, узнала, что учебу они запустили, что воспитанием детей никто не занимался…
И я решилась, хотя у меня своих детей больше всех во дворе. Вначале поговорила с приехавшими, сказала, что дружила с их мамой и хотела бы принять их в свою семью, семью их родного дяди, но должна быть уверена, что они меня не подведут. Предупредила, что не буду прощать плохие проступки, как не прощаю и своим детям, раз я отвечаю за них, то и их прошу быть честными со мной.
Хотя от матери что скроется? По глазам вижу, когда нашкодят. Мы совместно ведем так называемую «грешную тетрадь», куда записываем их проступки и как они их исправляют. «Станете большими, будете растить своих детей и читать ее, пригодится,» говорю им. Но зато какая радость бывает, когда иду по улице домой с сумками, мальчик подбегает, берет их у меня: «Давайте я помогу, Вы устали,..» Вся махалля говорит: «Какой у вас хороший сын».
А девочка любит смотреть, как готовлю, в очередь с моими дочками «дежурит» на кухне, старается помочь. И подбадриваю ее, говорю: «У тебя рука сладкая».
Троих своих дочерей замуж выдала и ей сказала, что для нее тоже сделаю все, что положено.
А кем они станут, навязывать не хочу, дети должны выбрать дело по своим интересам, тогда и жизнь у них заладится.
Вот такая типичная непростая история. И очень убедительная агитация за семью, доказательство того, что в семье, конечно, если она нормальная, ребенку всегда лучше.
Не надо только думать, что судьбу ребенка, осиротевшего или из неблагополучной семьи, решает только инспектор по охране детства Рахимова. В районо есть комиссия по делам несовершеннолетних, которую возглавляет заведующая районо Маъсуда Садыковна Адылова и членом которой является Мукаддам Тешабаевна. А в ней еще педагоги, методист. Собирается комиссия обычно один раз в месяц. А еще у Мукаддам Тешабаевны есть помощники в школах. Каждый ребенок, переживший крушение своей семьи и отданный на усыновление или под опеку, и в школе находится, если можно так сказать, под контролем. С первого дня и до вступления в самостоятельную жизнь.
На этом периоде в судьбах осиротевших детей Мукаддам Тешабаевна внимание заострила особо. Ведь вылетая даже из самого прочного и благоустроенного гнезда, молодой человек нередко ощущает растерянность, а то и страх перед выбором жизненного пути, боязнь ошибиться, желание отступить перед трудностями, а не преодолевать их. Благо отступить есть куда — в родном доме и ободрят, и приласкают, здесь и стены помогают, здесь можно отсидеться, чтобы поднабраться сил перед новыми испытаниями. Здесь, наконец, ты можешь не бояться упреков — ведь это и твой дом тоже.
Есть у человека свой дом, и он увереннее чувствует себя на земле. Это тоже одна из главных забот инспектора по охране детства: чтобы маленький человек в случае обрушившегося на него несчастья сохранил право на ту жилплощадь, где он жил. И при оформлении опеки или усыновления обязательно будет предусмотрено оформить и право ребенка на комнату, квартиру или часть дома. И эти документы будут обязательно направлены, как того и требует закон, государственному нотариусу, чтобы по достижении совершеннолетия он получил свое недвижимое имущество, а без согласия органов, защищающих интересы детей, никто его имущество не сможет продать. Как, например, в этой непростой истории. Отец, грузин, уехал из Ташкента, видимо, на историческую родину, оставив с матерью мальчика четырнадцати и девочку девяти лет. Мать ударилась в сектантство, мальчик стал бродяжничать. Родных никого в Ташкенте у них нет. Когда это стало известно М.Рахимовой и она пришла в дом, содрогнулась: света нет, постелей у детей нет, в углу груда грязного белья, дети побираются по подъездам. Их надо было срочно спасать. На комиссии хокимията мать лишили родительских прав, а Мукаддам Тешабаевна, взяв в городском управлении народного образования направление, отвезла братишку с сестренкой в дом «Мехрибонлик». Но не забыла, конечно, направить в государственную нотариальную контору соответствующее письмо о сохранении за детьми их права на жилплощадь. Так что горе-родительница продать эту квартиру не сможет.
Таких и подобных ей историй за прошлый год пережила Рахимова сорок шесть. Тридцать три ребенка устроила в семьи, тринадцать — в дом «Мехрибонлик». А всего по району на контроле у нее свыше ста детских судеб.
Вот, какая большая и, без преувеличениия, жизненно важная работа стоит за тем перечнем, который обозначила инспектор Рахимова как свои функциональные обязанности: выявление и своевременное устройство детей, оставшихся без попечения родителей в случае лишения их родительских прав, длительной болезни, смерти, выезда за границу, а информация об этом стекается отовсюду — от соседей, из махаллей, школ. И сразу начинается работа.
Вот, недавно, получив такой сигнал, Мукаддам Тешабаевна без предупреждения пошла в дом, потому что в таких случаях нельзя терять ни дня. Детишки после смерти матери жили с бабушкой, которая хотела оформить на них опекунство. Но ведь пьянство и его последствия не скроешь: голые стены, пустая квартира, сама бабушка в подпитии — какое тут может быть опекунство.
— Пока я готовила документы на офомление ребятишек в дом «Мехрибонлик»,- рассказывает М.Рахимова, — бабушка решила… продать квартиру. Но я уже успела направить в нотариальную контору запрет, чтобы сохранить детям, когда они вырастут, свой дом.
И так каждый раз — Мукаддам Тешабаевна сама выбирает методы устройства детей, сама собирает в необходимых случаях документы и выходит в хокимият, его комиссию по делам несовершеннолетних. Ибо только комиссия хокимията может принять такое серьезное решение, как лишение родительских прав, занимается устройством судьбы трудных подростков. Кстати, по предложению комиссии хокимият принимает решения о выделении квартир детям — сиротам по достижении совершеннолетия. В этом году, например, хокимият обеспечил квартирами троих воспитанников домов «Мехрибонлик».
В год два раза обязательно обследуются жилищно-бытовые условия каждого ребенка, отданного на усыновление или под опеку, один раз в год все школьники проходят медицинское обследование. И как результат такого контроля — письма. То, например, в Кибрайский район, чтобы махаллинский комитет помог отремонтировать дом выпускнице дома «Мехрибонлик», то в государственную нотариальную контору в Алмалык, чтобы наложили запрет на продажу квартиры отца, лишенного родительских прав.
То надо дать заключение в суд, по его запросу. Вот как недавно. Родители, разведясь, не могли поделить, как нередко бывает, детей. Поначалу при разводе обоих детей оставили матери. Так настояла М.Рахимова — дети были слишком маленькие. И суд, несмотря на просьбу отца передать ему старшего — мальчика, согласился с инспектором районо. У матери малыши и жили несколько лет. Но затем мальчик сбежал к отцу. Увидев, что бывшая жена не справляется с воспитанием детей и они не хотят ее слушаться, бывший муж подал в суд, потребовав передать ему обоих детей. И опять М.Рахимова побывала в обеих семьях, побеседовала с детьми. И опять суд прислушался к ее мнению — мальчика передали отцу, а вот девочку оставили у матери, хотя та и не была столь состоятельна. Но у матери и дочери было полное взаимопонимание. А вывод, к которому пришла в итоге инспектор: жаль, что такая семья распалась. И муж, и жена так и не устроили свои судьбы. Оба любят детей, хорошо заботятся о них. И конечно, лучше, когда о детях заботятся родители в полной семье.
Вот и еще одна головная боль для инспектора — надо позаботиться, чтобы все выпускники девятых классов, находящиеся на усыновлении, под опекой или в домах «Мехрибонлик», были устроены. В прошлом году тридцать выпускников были, как говорится, сняты с учета — по закону, по достижении ими восемнадцати лет. Кто пошел в колледж, кто в военное училище, кто на работу. У каждого своя судьба. И в том, чтобы начавшись так тяжело, она продолжалась более благополучно, участвовала инспектор по охране детства Мукаддам Тешабаевна Рахимова.
Да, наше государство предусмотрело многое, чтобы защитить интересы ребенка. Именно это имела в виду Рахимова, когда сказала:
— Если так работать, то ребенка защитить можно.
Я согласилась с ней, подумав про себя: если так работать, как инспектор по охране детства Юнусабадского районо Мукаддам Тешабаевна Рахимова, пропуская каждую детскую судьбу через свое сердце, то можно решить эти проблемы.
Кира Яковлева.
