ДИСКРЕДИТАЦИЯ ПРАВА

Эти заметки можно рассматривать как первое впечатление от прочитанного, как субъективное профессиональное восприятие поднимаемых журналистом актуальных проблем, наконец, как своеобразное выражение благодарности С. Ежкову за принципиальную позицию и гражданскую активность, выраженные в публикации «Фактор устрашения». Чувствуется юридическая логика и профессиональная проработанность очень важного материала. Это вызвало естественное желание поделиться своим мнением по некоторым моментам.
РОЛЬ ПРОКУРАТУРЫ
Как известно, глава XXIV «Прокуратура» помещена в Конституции Узбекистана после глав, закрепляющих статус органов, традиционно олицетворяющих три ветви власти — законодательную, исполнительную, судебную. Таким образом, законодатель не дал четкого ответа на вопрос, к какой системе власти относится прокуратура. Полагаем, что это квази-государственная структура, которая в системе разделения властей не имеет определенного правового статуса. Скорее, подсистема органов исполнительной власти, но для такого вывода необходимо иметь как минимум достаточно ясно выраженные в правовых источниках основания, а их, увы, в действующем законодательстве нет.
В прежние времена прокуратура и иные правоохранительные органы воплощали карательную систему государства. Ныне, например, судебная система серьезно пытается избавиться от данного имиджа, а вот с прокуратурой ситуация несколько иная. Несмотря на закон «О прокуратуре», принятый в новой редакции, этот орган остается для многих далеко не прозрачным. Закон гласит: «Приказы и другие акты Генерального прокурора Республики Узбекистан (за исключением актов индивидуального характера) в случае противоречия их Конституции и законам Республики Узбекистан отменяются на основании решения Конституционного суда Республики Узбекистан» (ст.5). Логика подсказывает, что речь идет об актах, имеющих нормативную силу. Но если это так, не помнится, чтобы они были опубликованы в доступных для населения источниках или зарегистрированы Министерством юстиции. Это к вопросу о транспарентности прокуратуры.
В той же статье закона сказано: «Работники органов прокуратуры в своей деятельности должны точно соблюдать и исполнять требования Конституции Республики Узбекистан и иных законодательных актов». А как же с актами Генерального прокурора? Кто ими руководствуется? Они все-таки нормативно-правовые или нет? Это к вопросу о ясной правовой основе работы прокуратуры.
В нашем понимании в отношении прокуратуры, очевидно, не происходит главного — перемен в сознании людей, работающих в прокуратуре, и людей, чьи права и свободы должны быть всегда защищены прокурорским работником. Психология мышления первых обусловлена, конечно, тем, как отмечается в статье, что «прокуратура республики имеет слишком обширные функции репрессивного свойства». А граждане пока не почувствовали уверенности в том, что прокурор — прежде всего юрист-защитник, отличающийся от адвоката лишь тем, что находится на бюджетном финансировании. Платон говорил: «Власть должна быть обузой, а не предметом вожделения». Согласится ли с Платоном прокуратура? Не знаю. Но эта третья ремарка уже к вопросу о ее кадровом потенциале.
Не думаю, что я ошибаюсь в своих выводах, если представители пресс-службы прокуратуры имеют другое мнение. Кстати, не помню, чтобы прокуратура в лице следователей предлагала бы провести адвокатам «открытые слушания», «публичные дебаты» (не научные конференции!) по острым проблемам правоприменительной практики с приглашением СМИ, ННО, международных структур, ученых-юристов, студентов-магистров в качестве арбитров. Одновременно мы получили бы ответы на актуальные вопросы. Например, как прокуроры видят обеспечение состязательности процесса на всех его стадиях? Когда и сколько раз после принятия новой редакции закона, поддерживая государственное обвинение при рассмотрении в судах уголовных дел, прокурор отказался делать это по причине обнаружения нарушений закона при расследовании и т. п. Нельзя ли поделиться с коллегами этими материалами?
В любом случае, итогом таких состязательных дебатов мы видим не только постановку многих проблем, но и главное — их разрешение. Также следуя принципу конструктивизма, подчеркнем:
— необъятность прокурорских функций способствуют безответственности, произволу. Успешно совмещать общий надзор, надзор по гражданским и уголовным делам и активную борьбу с преступностью прокуратура физически и объективно не в состоянии. Необходим выбор, который должен быть сделан в пользу борьбы с преступностью. Сосредоточив силы на этом направлении, прокуратура может и должна добиться большего, в том числе — в общественном сознании. А с общенадзорными функциями безо всякого ущерба для состояния законности, полагаем, могут справиться органы юстиции;
— можно пока сохранить за прокуратурой функцию защиты прав и свобод человека, что имеет важное социально-политическое и конституционно-правовое значение. Права и свободы как социальная ценность — это основа и цель деятельности государства, стержень национальной безопасности, здоровое самочувствие общества. И органы прокуратуры просто обязаны осознать, как политически важно акцентировать на этом свои усилия.
Каждый специалист имеет право на собственную позицию. Приведем в заключение еще одну точку зрения известного профессора Рольфа Книппера (Германия), отлично знающего нашу правовую систему и немало сделавшего для ее совершенствования. Вот красноречивая цитата из его доклада для участников международного семинара, проведенного 22 октября в Ташкенте: «…Контроль за правомерностью судейской деятельности со стороны прокуратуры — чужеродное тело в этой системе».
О ДЕПАРТАМЕНТЕ ПО БОРЬБЕ С НАЛОГОВЫМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ
Почти девятилетняя моя сопричастность к налоговой проблематике показывает: в борьбе с налоговыми правонарушениями очень много проблем, недостатков, несправедливых решений. За последнее время мне в качестве специалиста пришлось анализировать материалы по ряду дел, включая уголовные (ст.184 УК). Скажу прямо — профессиональному возмущению не было предела. Да, каждый человек имеет право на ошибки, но те заключения, которые делают прокуратура или налоговые органы, дают основания сказать, что их работники наглухо запамятовали принципы и аксиомы налогового права.
Совсем недавно в «Правде Востока» корреспондент А.Ташкенбаев писал о противоречиях, неясностях в законодательстве, которые якобы ставят налоговые органы в сложное положение. Увы, журналист ошибается. Да, есть пробелы и противоречия, но в этом случае надо помнить о такой аксиоме права как презумпция налогоплательщика. Суть ее в следующем: неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к ответственности, толкуются в пользу налогоплательщика. Пробелы и противоречия — это проблемы законодателя. Этот вид презумпции производен от презумпции добросовестности налогоплательщика. Любые действия налогового инспектора или прокурора в отношении налогоплательщика должны быть построены на основе ясного, непротиворечивого законодательства, ибо налогоплательщик изначально предполагается добросовестным, т.е. действующим в соответствии с нормами налогового права. Речь идет о политике налоговой справедливости во взаимоотношениях с налогоплательщиком, которая не проявляется в деятельности департамента. Все это и вызывает серьезные, обоснованные нарекания, озвученные в статье журналиста С. Ежкова.
К сожалению, если смотреть ТВ и читать газеты, мощная структура совершенно зациклилась на вопросах поиска безакцизных изделий, нарушений правил торговли, порядка обращения наличных денежных средств и т.п. Между тем более подобающим приоритетом для департамента должна стать работа над систематизацией налогового законодательства. Нам же пока не удавалось ознакомиться с опубликованными материалами департамента по совершенствованию норм Налогового кодекса республики, по методологии раскрытия налоговых преступлений, наконец, просто предложениями по совершенствованию законодательства, исходя из их богатой правоприменительной практики. Это, думаю, намного полезнее, чем просто сыскная работа.
БОРЬБА С КОРРУПЦИЕЙ
Существуют десятки средств и методов борьбы с ней. Однако прав автор статьи «Фактор устрашения» — главное, бороться не со следствием, а с причинами, их порождающими. Нами ранее предлагалось проведение правового эксперимента в Ташкенте по введению системы компьютерной регистрации юридических лиц в хокимиятах, осуществляющих регистрацию субъектов малого и среднего предпринимательства. Суть в том, что регистрация могла бы осуществляться не чиновником (пусть и в «одно окно»), а на основе специально разработанных в десятках вариантов модельных уставов, заложенных в компьютер. Предложение основано на том, что учредительные документы субъектов малого и среднего бизнеса в большинстве случаев однотипны, не требуют сложной детализации.
Предприниматель в этом случае как бы изолируется от субъективизма лиц, регистрирующих предприятие, экономя и время. Кроме того, эта техническая система не позволит чиновникам злоупотребить своим положением, что автоматически ликвидирует ситуации вымогательства. Конечно, данное предложение требует кропотливой юридической работы с текстами учредительных документов. Необходимы специалисты, время и бюджетные средства.
При этом эксперимент не исключает прежнюю систему регистрации юридических лиц. Последняя может существовать параллельно с компьютерным вариантом регистрации. И если предприниматель решит, что ни один из предложенных вариантов модельных учредительных документов не отражает юридических тонкостей организационного оформления его бизнеса, то он сможет выбрать систему обычной регистрации. Право выбора надо дать предпринимателю.
Не количество пойманных лиц, а меры по соответствующей правовой регламентации тех функций, которые каким-то образом обуславливают факты коррупции, вымогательства будут иметь более важное и эффективное значение. Президент говорил на последней сессии о важности усиления гражданского контроля. Что же делается министерствами и ведомствами? Когда и где по этим проблемам будет проведен национальный круглый стол с участием министров, руководителей ННО и средств массовой информации?
И последнее, о чем хочется сказать. Любые свои действия правового характера мы должны сверять с Конституцией. Однако собственный опыт показывает, что ссылка на конкретные статьи Конституции часто вызывает искреннее непонимание типа «… да, но может лучше сослаться на закон или подзаконный акт». Это и есть дискредитация права. С этим пониманием чиновников, прокуроров, а иногда и судей следует активно бороться.
Леонид Хван.
Адвокат.
Кандидат юридических наук.