И НИЧТО, КРОМЕ…

Герой одной запомнившейся мне пьесы, старый китаец, все время твердил одно и то же слово, что-то вроде «ся-ся». Когда наконец его спросили, что же это означает, он объяснил, что всю жизнь пытается произнести слово «счастье». «Мы научимся»! — восклицает молодое поколение, и в этом был пафос спектакля.
Конечно, научимся.
В свое время мне довелось встретиться со столетней Саломат Пулатовой из Ташкентского района и побеседовать с ней… о том же, о счастье. Ее сын сказал: «Она плохо слышит, но вообще-то она философ». И стал кричать ей в ухо мои вопросы. И я все ждала от нее каких-то особых, «философских» слов, а она просто рассказывала о своей жизни, о своих двух мужьях, но особенно о первом, которого любила, потому что за второго вышла «по необходимости, трудно было шестерых детей поднимать одной». Обоих давно похоронила, зато как о вчерашнем событии вспоминала свою первую свадьбу, рождение каждого ребенка и то, как любил и ревновал ее первый муж. А все остальное, по ее словам, было «неинтересно». Долгое одиночество, работа на выживание, — одним только кетменем сколько отмахала в колхозе… А вышла потом на пенсию, и если б не дети… И я понемногу начинала понимать, что же она хочет сказать, в чем ее философия: она долго, очень долго жила, но ничто, никакие события ничего не изменили в ее критериях, ее оценках жизни — семья, любовь, дети остались в ней главными. И чтобы у детей все повторилось. И чтобы всегда был хлеб на столе. Она берет кусок лепешки и поднимает с ним руку вверх, как бы благодаря за него Бога, и потом прижимает этот кусок к губам, целуя… Новый правнук появился, вся семья за столом, — вот и счастье. И чтобы ничто не помешало этому…
Но вот и политики заговорили о том же — о значении семьи, о том, что ею все начинается и кончается, кем бы человек ни был. И что старый человек в доме — это как бы живой талисман, хранитель мудрости, который надо беречь и холить. Как сказал сын Саломат Пулатовой: наш светильник… Примечательно уже само по себе такое совпадение мнений на разных уровнях. Можно сказать, что житейская «концепция» бабушки Саломат нынче возведена в ранг государственного интереса. Значит, и в самом деле надо ждать перемен к лучшему, и не только для тех, кто уже достиг «талисманного» возраста…
Только почему же ждать? У пожилых людей не так много для этого времени. А сколько их, отработавших, к примеру, в колхозе, как Саломат, не одно десятилетие, получили в итоге грошовую пенсию и теперь целиком зависят от благосостояния детей. Хотя это вообще в менталитете нации — дети не оставляют стариков. Но последним бывает обидно: годы труда — и какого! — а результат почти нулевой. Так ведь есть и одинокие старики… Тем с большей радостью нахожу примеры, когда желаемые перемены приближаются конкретными действиями конкретных людей без ожидания каких-то дополнительных глобальных решений «сверху», а в рамках уже существующих законов.
Очередная командировка привела меня в колхоз имени Гафара Азаматова Букинского района, который с 2000 года стал именоваться ширкатом. Хотелось убедиться, что рядовая кампания по переименованию — не смена вывески, и потому не поленилась «влезть» в документы, расчеты и цифры. И убедилась, что этот ширкат — действительно кооператив пайщиков. Чтобы не утомлять теми же цифрами читателя, приведу комментарий одного из них (пайщик не захотел называться, «чтобы не сглазить»).
«Деду моему, покойнику, это бы понравилось: он-то сам как вошел в колхоз, так и вышел из него голоштанным. Будто и не проработал в нем целую жизнь. А теперь каждому определяют его пай. Все-таки не с пустыми руками выходишь, когда наступит время».
Тут и неработающих пенсионеров не забыли. Целая бригада специалистов трудилась над соответствующими нормативами. Очень все непросто, до сих пор много проблем. Но миф о преждевременности подобных реформ рождается там, где не хотят работать над этими проблемами.
А в Паркентском районе сын сделал то, что не получилось у отца, — прямо как в той притче про китайца: «Счастье тебе принесет именно то, что до сих пор приносило несчастье». Дело в том, что его отец Эргаш Ходжиев сорок лет отработал скотником на ферме, которая в конце концов ликвидировалась. И он остался почти нищим. А тут как раз закон о приватизации. И сын Мавлян взял под проценты ссуду, выкупил эту ферму. И смог реализовать свой талант организатора, опираясь на опыт отца. Хорошо, конечно, пришлось «покрутиться», но зато люди теперь здесь получают больше всех в округе. И деньгами, и молоком, и теленком в общем стаде — разрешают, по общему согласию, даже двух телят держать на общих кормах. И пенсионеров стараются не обидеть.
Обидели их всех, весь коллектив, по-другому. Только-только ферма стала подниматься на ноги, восполнили стадо, поредевшее из-за павших от бескормицы животных (создавая кормовую базу, собственные пояса подтянули, урезали себе зарплату) — бах, волевым решением местных властей забрали более ста голов скота «для поддержки соседнего общественного хозяйства». И это пережили! Только опять своим людям пришлось «подождать».
К слову: и в том ширкате, о котором я тут рассказала, доброе начинание людей в первый же год чуть было не зарезали на корню: те уже выполнили договорные обязательства по сдаче продукции государству, уже было стали считать прибыль от сверхплановой продажи, а им тот же «бах»: заставили сдать дополнительные тонны хлопка-сырца в счет госзаказа, чтобы район «выглядел лучше». Ну до чего же трудно некоторые начальники усваивают истину, до которой давно уже дошли простые люди: все мы вместе только тогда будем выглядеть действительно лучше, когда у стариков будет достаток, а их дети и внуки перестанут откладывать свадьбы из-за материальных проблем.
А какие наши старики замечательные! Знаете, что сделал Эргаш Ходжиев, когда сын доложил ему о первой значительной прибыли, которую получили на приватизированной ферме? Попросил осуществить его мечту: построить для родного поселка новую школу. Тем он особенно и запомнился мне: дед, который построил школу…
Каким конкретно образом добились здесь такой прибыли, — не сегодняшняя моя задача рассказывать. Тем более, что есть и другие подобные примеры, когда школы и бесплатные чайханы для стариков сельские хозяева, ставшие самостоятельными, считают за честь построить.
В одной из таких новых школ учительница английского языка перед новым годом помогала детям составлять поздравительные открытки своим дедушкам и бабушкам, и я успела списать не стертую с доски последнюю фразу «…и ничто, кроме счастья, не постучится к вам в дверь».

Галина Георгиева.