СЕМЬ НОТ НА ВОЙНЕ

заметки композитора
Сегодня, спустя десятилетия, трудно вспомнить, кто натолкнул меня на мысль заняться поиском и записью солдатских песен огненных лет, сложенных на передовой, раскрыть судьбы их авторов и воспетых ими героев-однополчан… Но оброненные зерна проросли: сотни собранных песен, своеобразно звучащих боевых страниц, и рассказы о их создателях — итог дела, которому я посвятил многие годы жизни.
На основе нотных записей созданы опера «Василий Теркин» («Сказка о бывалом солдате»), которую представил в качестве дипломной работы в Ташкентской консерватории, симфонические и другие музыкальные произведения, а «биографии» песен послужили материалом для научных исследований и многолетних выступлений по радио, телевидению, в газетах и журналах. Редакционные работники помогли стать профессиональным журналистом. С их помощью я издал несколько книг о песнях войны, две из которых — «По следам окопных песен» и «Судьбы солдатские» были отмечены престижными премиями и читательской благодарностью. Издалека приходили письма с необычным адресом: «Ташкент. Композитору, который любит окопные песни».
Накануне Дня памяти и почестей я решил полистать рабочие блокноты, чтобы рассказать о тех, кто был причастен к созданию рукописи новой книги «Песенная летопись войны 1941-1945 гг.» Надеюсь, она не потеряется в книжном море.
В апреле 1965 года состоялась первая телепередача «По следам окопных песен». В ней участвовали «поющие» фронтовики. Они вспоминали годы войны, рассказывали просто и сердечно о дружбе с песней на фронтах.
Любимая песня у каждого солдата была своя и согревала душу она лучше печки, костра или «фронтовых ста граммов». От сердца к сердцу, от бойца к бойцу, от окопа к окопу передавались популярные песни. Попробуйте, ветераны, вспомнить дорогие вам мелодии. Сколько их вспомнили — одну, две?.. А когда нас с вами не останется, кто напоет их нашим внукам и правнукам? Грустно об этом говорить, но фронтовики уходят из жизни… Давайте помянем их любимыми песнями! И пусть услышат из уст молодежи песни своей боевой юности ветераны войны, с которыми, к счастью, мы сегодня общаемся. Мне, например, посчастливилось услышать нечто такое, что запомнилось на всю жизнь — и судьба солдата, и солдатская судьба песни!
За первым выходом в эфир последовали другие. По просьбе зрителей возник долголетний цикл передач Ташкентской студии телевидения. Позже бывшее ЦТ стало транслировать беседы об окопных песнях на многие республики. К поиску авторов и героев подключились тысячи людей от Риги до Владивостока, от Мурманска до Термеза…
* * *
Подполковник запаса Н. К. Абубакиров в числе первых откликнулся на обращение к фронтовикам создать песенную летопись войны. Нелегким был ратный путь самого офицера. В 1941 году, прервав учебу на четвертом курсе химфака Ташкентского университета, он ушел на фронт и до последнего дня войны сражался в рядах воинов 73-й гвардейской Сталинградской стрелковой дивизии. После демобилизации вернулся в Ташкент, завершил учебу в вузе и ушел в науку. К моменту нашей встречи старший офицер запаса уже был доктором химических наук, профессором…
Большой любитель и знаток множества песен Наиль Кадырович во время одной из телепередач исполнил несколько редких мелодий, в том числе «Мой окоп окутан тишиною». Она стала впоследствии лейтмотивом моей оперы о бывалом солдате.
Эта задушевная песня, по словам ученого, родилась в дни боев за Волжскую твердыню. В батальонах — по 35-40 бойцов, в ротах — по 10-12, тридцать граммов сухарей в день, ледяная кромка реки, постоянный грохот разрывов и небо, закрытое дымом пожарищ…
— Песня, — рассказывал ветеран, — судя по содержанию, была сочинена на северном фланге фронта. Возможно, ее придумали бойцы 24-й армии, чьи окопы примыкали к Дону, а может, и 64-й. Услышал я впервые ее в феврале сорок третьего года, когда была ликвидирована вражеская группировка. Я не помню всех обстоятельств встречи с ее напевом. Не ручаюсь ни за схожесть с первичным текстом, ни за безошибочность мелодии. Но в сердце я сохранил эту песню навсегда!
* * *
Жил в Ташкенте отставной майор Исмаил Салимов. Растил сыновей, трудился в меру сил и здоровья. О войне ему напоминали боевые награды, кавалерийская шашка — именной подарок маршала за отчаянную храбрость, — да мучительные раны, полученные в конных атаках… Однополчане считали его погибшим.
«Воскресить» отважного воина помогли юные следопыты 259-й московской средней школы, которые прислали в адрес нашей передачи письма с воспоминаниями однополчан и несколько строчек забытой песни:
…Здесь бился Салимов
За счастье народа,
Любимую землю
Берег от врага…
На передачу Ташкентской телестудии из Улан-Удэ пришла весточка от бывшего минометчика сержанта Саднома Хандажапова. «О героизме Салимова, — сообщал он, — конники генерала Доватора сложили песню. На самые дерзкие операции, в самые отчаянные атаки водил бойцов заместитель командира 9-го гвардейского кавалерийского полка майор Салимов. Не раз бывал он, как поется в солдатской песне, от смерти в четырех шагах, но даже в пекле неравного боя чудом оставался живым. И все же в сентябре сорок третьего года в бою за хутор Михайловский его нашла вражеская пуля. С поля боя смельчака вынесли без сознания и эвакуировали в госпиталь. Слышал, что он был представлен к званию Героя»…
А потом откликнулись и другие конники-доваторцы. Спустя полгода состоялись встречи Исмаила Салимова с однополчанами в Улан-удэ, Ростове-на-Дону, в Краснодаре и в Москве… Мне посчастливилось участвовать в этих встречах и услышать песню о нашем отважном земляке. После возвращения из поездки состоялась новая телепередача о «воскресшем» кавалеристе, на которой писатель Адхам Рахмат объявил, что он обязательно о нем напишет книгу. Обещание свое писатель сдержал, книга «Казак из Ташкента» увидела свет.
* * *
Какую военную профессию огненной поры ни возьми, о всякой написаны книги, сложены стихи и песни, отсняты километры кинопленки, созданы живописные полотна… И, пожалуй, только труд фронтовых полиграфистов не удостоен такого внимания. Не сложили о них и песни, хотя именно они многим окопным песням дали крылья…
Старый солдат из Донецка прислал мне письмо. Ему семьдесят один год, пятьдесят четыре из них был наборщиком и печатником. О своей профессии говорит гордо: «Она несет людям просвещение и живое слово».
Федор Абрамович Стрельцов войну прошел в первом эшелоне, вместе с типографией дивизионной газеты «В бой за Родину». Верстали ее днем, печатали ночью. Рядом с печатным станком лежали автоматы и гранаты — передний край всегда полон неожиданностей.
Сотрудники редакции добывали материал в номер на огневых позициях, а на следующее утро бойцы читали свежую газету с пометкой «Прочти и передай товарищу». Увы, не каждый корреспондент возвращался в редакцию.
Федор Стрельцов прислал мне «Песню о погибшем журналисте», но ни слова не сказал о ее создателях. Помог бывший воин 20-го полка 50-й бригады 2-го Украинского фронта, ташкентский журналист Д. А. Быховский.
— Я помню эту песню, — обрадовал меня Давид Абрамович. — Ее пели на популярный мотив «Раскинулось море широко». И он тихо запел:
Погиб журналист
В многодневном бою
От Буга в пути к Приднестровью.
Прислал перед смертью
В газету свою
Статью, обагренную кровью…
— У слов песни было несколько авторов. Это журналисты и писатели Борис Лапин и Захар Хацревин, павшие в боях. Поводом для песни был действительный факт гибели военного газетчика… Недавно, перелистывая интереснейшую книгу «В редакцию не вернулся», к удивлению своему узнал, что у полюбившейся некогда нам песни был еще один, третий автор — Миша Сувинский. Это довоенный журналист «Правды Востока».
Имя бывшего сотрудника «Правды Востока» сегодня можно прочитать на мемориальной доске во дворе издательско-полиграфической акционерной компании «Шарк».
* * *
В этих заметках я не назвал имен многих фронтовиков, которых, к сожалению, уже нет среди нас. Зачем? Пусть они останутся навсегда в памяти читателей такими, какими были в жизни — храбрыми, честными, добрыми и бескорыстными.

Владимир Дементьев.
Композитор.