Узбекистан, день в истории — 2002 год.

Десятилетию реформ здравоохранения в странах Центральной и Восточной Европы и Евразии, десятилетию Американского международного союза здравоохранения и его партнерству с новыми независимыми государствами были посвящены конференции, состоявшиеся в Вашингтоне. Корреспондент «ПВ» по приглашению организаторов принял в них участие.
Итак, США, семьсот участников конференций из более чем трех десятков стран, пик лета, чужая столица, много вопросов и много ответов.
В шесть утра рядом с пандой
Острее всего из ощущений «оттуда» — экстраординарная влажная жара и очень разнообразное общение. В Штатах мы провели семь дней, из них пять с хвостиком — в рамках жесткой программы. Стремясь объять необъятное, максимально увидеть и услышать, мы, прибыв за полтора дня до конференции, интенсивно изучали чужую столицу и практически безостановочно обменивались информацией: «Вы откуда? Что нового в вашем здравоохранении? В чем суть партнерства? Какие результаты?»
В шесть утра в выходной по дороге в Вудли-парк я брала первое интервью по реформе здравоохранения и партнерству. Надо заметить, что «ненормальных», в шесть утра едущих или идущих сюда, и среди местных хватает. Как мы потом поняли, они ценят время до жары. В десять открывается доступ в помещения к слонам и обезьянам. Многих других животных можно смотреть когда угодно, так как ворот и входных билетов нет. Рекомендуется посещение в светлое время, наверное, по той же причине, что нет заборов. Скажем, натянутый трос отгораживает посетителей от барса: случайно не перепутай, где быть тебе, а где ему. Он — среди лужаек, зарослей, ручьев и прудов. Мы — где-то между пандой и пумой, слонами и жирафами, очень похоже одетых толп взрослых и детей в футболках, шортах и кроссовках.
Но ближе к делу. О нем можно говорить где угодно, и мы говорим об астме. Это профиль, по которому специализируется моя спутница из Сарова. Для начала объясняет, что ее город больше известен как Арзамас-16. Как там с партнерством? После того как рассекретили, нормально. Саров и американский Лос-Аламос, где аналогичный ядерный центр, стали побратимами. А Американский международный союз здравоохранения (АМСЗ) инициировал сотрудничество между родственными медцентрами.
Признаюсь, что слышу о партнерстве по этой линии едва ли не в первый раз. Есть отрывочные сведения о партнерских проектах, в которых участвовал Узбекистан. Начинал их в 1992 году второй ТашМИ, при нем в рамках партнерства с Иллинойским университетом создан женский центр здоровья. А в этом году завершен узбекско-американский проект по созданию центров неотложной медицинской помощи в Ташкенте и Фергане. Вот, пожалуй, и все. С чего все начинается?
Когда в Саров приехали доктора из Лос-Аламоса и предложили выбрать ключевые проблемы для исследований, астма оказалась приоритетной. В 1999-м американская сторона предоставила приборы и препараты. Задачей саровских врачей было с их помощью научить астматиков предвидеть и предотвращать приступы удушья. Научили своих, а заодно и американских. В Лос-Аламосе не могли набрать статданные, а тут сохраняется система обязательных посещений врача ради рецептов. Те, кто согласился поучаствовать в эксперименте, получили бесплатно препараты и приборы — маркеры астмы, регистрирующие скорость выдоха. Чем она меньше, тем уже бронхи, тем ближе приступ. Графики взрослой и детской групп, накопленные за время эксперимента длиной в два года, стали основой для рекомендаций. «Это и есть доказательная медицина, активно пропагандируемая на Западе с семидесятых годов. Данные наших исследований размещены в Интернете, а выпуск маркеров астмы налажен и в России».
Так на дорожках Вудли-парка для нас, читатель, прозвучала не только первая информация АМСЗ об опыте партнерства, но и о здравоохранительной роли Интернета, и доказательной медицине, которые, если не заменяют реформы в здравоохранении, то уж во всяком случае — их платформа.

Поделимся
Еще об одном примере сотрудничества до начала конференции удалось услышать где-то в районе Белого дома. В принципе все приехавшие на конференцию в Вашингтон врачи, журналисты, представители неправительственных организаций и местных органов власти — ходили, вооруженные картами, по одним маршрутам. Вот Белый дом, вон — Капитолий, Молл «Националь» — вишнево-вязовый проспект с множеством музеев, самый посещаемый из которых — музей авиации и космоса. Громадная очередь в этот музей подрывает наши представления о том, что американцы узко запрограммированы и мало чем интересуются. В очереди на ступеньках к нему обсуждаем с волгоградцами, зачем в нас годами это вдалбливалось: «Может, чтобы своей ограниченности не замечали?»
Далее прикидываем: «А как теперь?» Врачи, хоть страны разные, по-прежнему узкой специализации. В Штатах и на Западе, намного опережающих бывшие союзные республики по продолжительности жизни, они многопрофильны. Вся первичная медицинская помощь оказывается семейными врачами. Реформы в здравоохранении, идущие в СНГ, предполагали рост квалификации врачей, соответственно и лучшую подготовку в вузах.
Один из собеседников — проректор Волгоградской медицинской академии — говорит, что в его академии сейчас преподают девяносто докторов медицин-
ских наук. Говорит и о том, что нынешней весной получено предложение о сотрудничестве из Андижанского мединститута. Здесь докторов наук меньше, но предложение о сотрудничестве и взаимообмене студентами принято. Почему? Да чтобы от этой самой узости избавиться. Последипломное образование и практика студентов в Узбекистане и России, чтение лекций волго-
градскими профессорами и участие их в операциях в андижанских клиниках, публикация научных работ в «Вестнике Волго-
градской медицинской академии» — таковы пункты рамочного соглашения.
По той же причине принято и предложение о партнерстве с американским университетом. «Хотим тиражировать его технологии по лечению туберкулеза, токсикологии, семейной медицине. По семейной медицине, кстати, мы создали кафедру, будет интересно андижанцам — поделимся…»
«Поделимся». Эту готовность поделиться в Вашингтоне выражали все участники партнерства. На конференции позитивные опыты докладывались с трибун пленарных и секционных заседаний, а часто в коридорах, плавательном бассейне или за обеденным столом. Журналисты такому самоотверженному самоотрицанию удивлялись: «Все разглашают, не конкуренты что ли?». Обмениваясь мнениями, про себя масс-медиа выяснили, что, хотя о реформах в здравоохранении наслышаны, но никак не о партнерстве. Между тем оно уникально именно своей открытостью и доступностью. То, что удалось в Сарове в рамках партнерства, годится не только в Лос-Аламосе, но и в Ташкенте, Фергане, везде, где есть астматики. То же касается и опыта по семейной медицине волгоградцев.
Образцов партнерства за десять лет АМСЗ накоплено около сотни. Другое дело, что о них общественность мало знает. Наконец, в этой подвижнической организации, созданной по инициативе Американского агентства по развитию, поняли, что к партнерству надо шире привлекать журналистов: «Узнают и расскажут». А пресс-конференция, в прохладу которой представители СМИ нырнули с пылу-с жару вашингтонских улиц за пару часов до юбилея, подарила встречу с англоязычными коллегами, которые делились тем, как они узнают и как рассказывают.

Что могут СМИ?
Мы только подумали: «Не учите ученого!», а коллеги уже догадались и пошутили, что в странах СНГ, да и во всех новых независимых государствах еще предстоит в полной мере ощутить, что такое частный бизнес в медицине. Сейчас стремимся проинтервьюировать официальных лиц, а в Штатах главное — добыть достоверную информацию. Это не одно и то же. За большинство услуг население платит врачам частной практики, а не государственной больнице. Треть валового продукта страны тратится на здравоохранение, но постоянно возникает вопрос «как тратятся?» и «если тратить больше, как это повлияет на самочувствие людей?»
Многие фармацевтические компании содержат пресс-службы, проталкивающие на рынок свои лекарства и исследования. Их коммерческие новости — по большей части вранье. Создают их профессионалы, занимающиеся паблик рилейшнз, а объективные данные добывают журналисты. Хотя и те, и другие пишут, но профессии эти разные, и их представителей тут не смешивают. У одних больше денег, у других — авторитета. Журналистика сейчас в Штатах в лучшем положении, чем когда-либо, уважаемая профессия. Бывают ли у репортеров ошибки? Бывают, но нетерпимо к ним относятся, изгоняя из профессии, в тех случаях, когда врут сознательно.
Вот так конспективно коллеги обрисовали положение дел в американских масс-медиа, заставив задуматься: если реформы в здравоохранении будут успешны в наших странах, установится та же модель?
Пока они малоуспешны. И в этом ключе прозвучали призывы к журналистам со стороны специалистов: «Не надо впадать в истерику, если закрываются больницы, они часто не эффективны… Полное покрытие затрат на здравоохранение — это недостижимая мечта как на Востоке, так и на Западе… Политики не просчитывают на много лет вперед, будущее — не их приоритет. Средства массовой информации могут и должны давить на политиков, а еще — делать акценты на санитарное просвещение, загрязнение окружающей среды как на причины плохого здоровья». Чем еще озадачили специалисты, рассчитывающие на помощь СМИ в проведении реформ в здравоохранении, так это предложением отслеживать качество услуг: «Известна косность многих врачей. Журналисты должны бросать им вызов, мол, не все знаете!»
Первая реакция — «обидно за медиков», вторая — «а ведь точно, скольких залечивают», третья — «не хлопай ушами, отслеживай качество».
Наталия Шулепина.
Вашингтон — Ташкент — Вашингтон.