Под занавес Года защиты интересов старшего поколения Каганский горсобес устроил травлю 88-летней пенсионерки
По разному поводу обращаются в Бухарский корпункт «Правды Востока». Реже хвалят и благодарят, поскольку добрые дела в области — это норма. Чаще — жалуются, а то и возмущаются. Но, признаться, испытание, которое устроили работники Каганского горсобеса старой пенсионерке под занавес Года защиты интересов старшего поколения, ни в какие ворота не лезет.
За помощью в корпункт обратилась 88-летняя жительница Кагана, четыре года прикованная к постели Римма Никитична Андреева. Она пишет: «На днях, с опозданием на 20 дней мне принесли пенсию за прошлый месяц. Бог с ним, с опозданием, дело не в нем, задержки выплат старикам стали в городе нормой. А вот с какой стати пенсию урезали на две тысячи сумов?
Поначалу решила, что это досадное недоразумение. Но сын и внучка, с которыми я живу, после долгих уговоров не принимать факт близко к сердцу и не волноваться, разъяснили суть дела.
Оказывается, незадолго до этого по почте пришла открытка из горсобеса: «Ув. Андреева Рипсимэ. Каганский городской отдел социального обеспечения просит Вас прийти и принести Ваш диплом (Новочеркасский инженерно-мелиоративный институт). Каб. № 3. Горсобес».
Внучка, только что пришедшая с работы, не стала меня будить и сама отправилась по указанному адресу, уверенная, что бабушку ждет что-то приятное по случаю завершения Года защиты интересов старшего поколения. «Сюрприз» действительно ждал ее.
Уму непостижимо: приглашать явиться в горсобес прикованную к постели пенсионерку! Не издевательство ли?
Но это еще не «сюрприз». Его преподнесла заведующая горсобесом внучке Риммы Никитичны. Оказывается, по заключению ревизии, проведенной в этой по сути самой милосердной структуре, диплом старого мелиоратора оказался «недействительным». Потому из общего трудового стажа исключаются годы учебы в вузе, а из пенсии ежемесячно будут вычитывать по 300 сумов в погашение «незаконно» полученных ранее денег. Римма Никитична, между прочим, на заслуженном отдыхе свыше 30 лет.
Далее. Автор пишет: «По словам внучки, зав. горсобесом Гульзира Нигматова прокомментировала это так: «Изменить наше решение вы, конечно, можете, если обратитесь в суд, но представьте себе, во что обойдутся вам судебные издержки… Гораздо дороже обойдется, чем эти 300 сумов». Не странно ли: ущемить человека в правах можно, оказывается, не обращаясь к правосудию, а чтобы пресечь беззаконие, топай, бабуля, в суд. С моим дипломом дело обстоит следующим образом. По национальности я армянка, имя и отчество — Рипсимэ Мкртычевна, девичья фамилия — Акопьян. В дипломе же, выданном в 1940 году Новочеркасским инженерно-мелиоративным институтом, имя и отчество даны в русской транскрипции — Римма Никитична. Но там же есть заверенная институтской печатью и подписями директора и секретаря сноска: «По паспорту Акопьян Римма Никитична значится Акопьян Рипсимэ Мкртычевна». Как объяснили внучке, эта сноска не может, по мнению ревизии (или Каганского горсобеса, уж не знаю), быть признанной действительной, а вместе с ней и сам диплом. Вот так я оказалась мошенницей, более 60 лет обманывавшей государство и присваивавшей его деньги.
Держу в руках этот реликт истории, выданный 62 года назад. Все на месте — и подписи, и печать, заверяющие сноску. На протяжении многих лет у кадровиков (а Р. Н. Андреева после института работала на строительстве Тедженского водохранилища — объекте, относящемся к важнейшим, затем учительствовала в школах Кагана, на пенсию ушла с должности директора одной из них) подлинность диплома сомнений не вызывала нигде. Да и когда оформлялась пенсия, никаких вопросов также не возникло.
Еще несколько строк из письма: «Остается только от всей души «поблагодарить» заботливых работников собеса за то, что в Год защиты интересов старшего поколения они, наконец, меня «разоблачили»… Только вот после всех этих событий каждый день, а то и дважды у меня случаются сердечные приступы. Неужели это входит в программу действий горсобеса, намеченных на нынешний год»?
Да, лишить пожилого больного человека под весьма и весьма спорным предлогом, причем без ссылок на действующее законодательство без предоставления каких-нибудь документов, могут только совершенно бездуховные люди. Да и ссылка на большие судебные издержки, если Р. Н. Андреева обратится в суд, очень попахивает примитивным шантажом. Заканчивается письмо следующими словами: «Но ведь меня обворовали и смертельно оскорбили. И, самое страшное, сделали это сознательно, полностью уверенные в своей безнаказанности».
А наказывать надо и за триста сумов, которые намеревались недоплачивать старому больному человеку, и тем более за две тысячи, которые умыкнули из пенсии.
Остается надеяться, что, прочитав эти горькие строки, в области найдутся органы, способные восстановить справедливость в конце Года защиты интересов старшего поколения…
Назира Шабанова.
Соб. корр. «Правды
Востока».
Бухарская область.
