«Я не понимаю, почему у актрисы, играющей Луну, оголена грудь? Где логика?» — недоумевала журналистка после дебютного спектакля выпускников IV студии Школы драматического искусства театра «Ильхом». Будущие артисты на суд зрителей вынесли «Кровавую свадьбу» Федерико Гарсиа Лорки.
Ответ родился тут же. Логика — вещь предсказуемая. Театр «Ильхом» — явление алогичное, значит, непредсказуемое. Необычное всегда и во всем. Даже если это касается дебютантов большой сцены.
Сюжет «Кровавой свадьбы» предопределен самим названием. Невеста сбегает во время свадьбы со своим бывшим возлюбленным Леонардо, а ныне женатым человеком. Заканчивается все трагически: погибают два соперника, в горе погружаются оставшиеся в живых.
Чем же интересна и актуальна пьеса испанского поэта? Если исходить из последних премьерных постановок театра, то наблюдаются некие параллели. «Подражание Корану» по Пушкину и «Кровавая свадьба» Лорки оголяют страсти и чувства, истины и заблуждения, в том числе нашего времени. Трагическая участь русского и испанского поэтов на 37-м году жизни делают эту взаимосвязь еще теснее. Выступая как некая доминанта человеческих взаимоотношений, о которых мы как-то забываем в сегодняшней суете, эти произведения позволяют взглянуть на мир, как это ни звучит банально, более глубоко.
Федерико Гарсиа Лорка был не только известным поэтом, драматургом, но часто являлся главным создателем сценического действа. У него были особые требования к воплощению драматургического материала. Наряду с режиссерской работой для него было очень важно декоративное, музыкальное оформление спектакля. Видимо, отталкиваясь от этого, режиссер-постановщик Овлякули Ходжакули все сделал для того, чтобы передать эмоциональную сторону произведения. Сдержанные диалоги обрели необходимую динамику, а сценическое пространство заиграло особыми красками, наполнилось музыкальным и иным фоновым звучанием. В этой связи понятно и интересно особое режиссерское художественно-эстетическое видение сцен и персонажей.
Две отвлеченные от человеческого бытия и сознания фигуры — Луна (Елена Сердюкова) и Смерть (Наталья Смирнова) — меняли наше мировосприятие. Луна была в серебристо-синем, тонкая вуалька прикрывала грудь. Томное пребывание на балконе в свете софитов сопровождалось необычным пением.
Смерть в подаче Лорки должна выходить на сцену почти в конце пьесы в образе нищенки. Здесь же холодно-утонченная дама в белом, почти свадебно-роскошном одеянии присутствует с первых минут действия. Медленно обходит по отороченному краю сцены, облачает невесту деталями из своего гардероба, прикасается и зазывно глядит каждому в глаза. По сути, в этом образе мы увидели истину, которая нас окружает.
Если обратиться ко всему драматургическому наследию Лорки, то его главными персонажами преимущественно становились женщины с трудными и необычными судьбами. В этом ряду роль Матери в «Кровавой свадьбе» оказалась для юной Наргили Халиловой достаточно сложной. И в силу эмоционального актерского воплощения, и из-за большого разрыва в возрасте и жизненного опыта персонажа и дебютантки сцены. Но актриса с первых минут сумела зажечь искру веры у зрителей в создаваемый образ и не дала угаснуть ей до конца представления. Это одна из лучших, законченных по воплощению ролей.
Небольшой образ Служанки в произведении получился в спектакле у Наргис Абдуллаевой достаточно выпуклым и запоминающимся. При некой угловатости и суетливости в движениях она сумела проявить свой талант перевоплощения — игривость и обольстительность, чопорность и непреклонность, услужливость и пронырливость характера героини.
Очень убедительна, по-женски привлекательна в роли супруги Леонардо Райхон Шахобитдинова.
Что касается главных персонажей Невесты и Леонардо в исполнении Кристины Корубко и Фарруха Халджигитова, то порой складывалось впечатление, что истинная страсть им все-таки была неподвластна. Красота, некая обворожительность и желание самоутвердиться одной, физическая сила, всплеск эмоций другого позволяют надеяться, что со временем гармония все же проявится, зазвучит во взаимоотношениях героев.
Стоит отметить, что женские образы были «выгравированы» более удачно, чем мужские. Открытые, чувственные, гармоничные, образы героинь убеждают, что в лице молодых актрис «Ильхом» обрел сильную, творчески разностороннюю смену. Все они прекрасно поют, играют, двигаются, смотрятся на сцене.
Безусловно, примечательным было сценическое оформление Марии Сошиной. Среди черной чаши сцены контрастом выступали белые изогнутые трубочки, которые заканчивались надутыми эластичными перчатками. Этот образ в скупом интерьере работал то как виноградная лоза с висящими гроздьями, то как человеческие жилы, по которым движется алая жидкость. В момент трагедии «кровь» сочилась и гулко ударялась о пол.
Полифоничность, многоплановость и, если можно так выразиться, слоистость сценического действия создавались благодаря музыкальному оформлению спектакля. Композиторы Джахонгир Шукуров и Максим Фадеев во главе с Артемом Кимом смогли облечь стихотворные строки в самобытные испано-мавританские мелодии, наигрыши. Пение, речитатив, проза звучали на фоне шепота, гула. Таким образом создавался особый сценический симбиоз — предтеча трагедийной развязки.
«Кровавая свадьба» начала свой путь. Безусловно, что на ее долю выпадут большие испытания, потому что с жанра трагедии, исторической драмы много спрашивается. Тем более, если в него вносится много нового, кажущегося на первый взгляд непонятным. Но как говорил Федерико Гарсиа Лорка: «…Требуется большая сила убеждения, большие жертвы, чтобы донести это новое до нашей публики, которую надо приручать и завоевывать, хотя бы для этого пришлось противоречить ей и нападать на нее. Театр должен властвовать над публикой, а не публика над театром. Для этого драматурги и актеры должны ценою жизни добиться полного доверия зрителей…»
Выпускникам IV студии школы это удалось.
Муяссар Максудова.
