Кажется, сама природа позаботилась о том, чтобы на горно-степных нурабадских просторах привольно жилось быстроногим карабаирам. Так и было: для развития коневодства в хозяйство «Сазаган» завезли племенных скакунов. Еще лет пять-шесть назад здесь насчитывалось 1200 лошадей.
Сегодня на коневодстве в «Сазагане» поставлен крест, не уцелело ни одного коняги из тех табунов, которыми когда-то гордилось хозяйство. С годами обмельчала и многотысячная отара. Причем настолько, что оставшихся 80 овец, скорее всего, ждет участь предшественниц.
Куда же исчезло живое богатство хозяйства?
КАК В «САЗАГАНЕ» КОНЕЙ ПРОДАВАЛИ
На мысль поискать следы табунов натолкнуло письмо руководства НПО «Вакцина» с просьбой помочь в решении проблемы, которая уже четвертый год не дождется положительного исхода. Чтобы понять, какая связь между карабаирами и интересами научно-производственного объединения, надо начать издалека.
В свое время нурабадское арендное хозяйство находилось на балансе НПО «Вакцина». С созданием компании «Узбеккаракуль» «Сазаган», наряду с другими каракулеводческими хозяйствами, вошел в состав компании. Согласно служебному письму ГАК «Узфармсаноат» Министерство сельского и водного хозяйства решением от 4 августа 1998 года оставило за НПО богарные земли в экологически чистой зоне «Тепакуль» под выращивание лекарственного растительного сырья и 30 лошадей для опытных целей и производства противодифтерийной и противостолбнячной сыворотки.
Если с землями вопрос был решен, то лошадей НПО ждет по сей день. «До того как арендное хозяйство перешло в состав «Узбеккаракуль», у него образовалась дебиторская задолженность в пользу НПО, — говорится далее в письме. — В счет погашения долга областное объединение «Каракуль» и руководство хозяйства «Сазаган» предложили нам приобрести по балансовой стоимости 34 лошади. На это было получено разрешение республиканской компании».
Не будем утомлять читателей цитатами из протоколов собрания в хозяйстве, заседания Нурабадского хокимията во главе с хокимом района: с формальной стороной было все в порядке. Не было только конкретного результата, что и побудило НПО «Вакцина» обратиться в хозяйственный суд области.
В ходе судебного разбирательства стороны опять пришли к соглашению о мирном разрешении спора. Был подписан протокол соглашения от 3 декабря 1999 года. Установили и срок передачи лошадей — до 15 декабря.
Однако три дня спустя суд, вместо того чтобы утвердить данное соглашение, выносит решение о взыскании долга с имущества ответчика в размере 337 с небольшим тысяч сумов. При этом не конкретизируется, какое имущество будет взыскиваться, хотя этот вопрос обсуждался в суде.
Таким образом, службы на благо медицины лошадям было не видать, как своих ушей. Прекрасно зная об этом, в «Сазагане», тем не менее, воспользовались этой ситуацией, исказив документ строгой отчетности: в районное статуправление был отправлен отчет по форме СХ-24 о том, что, якобы, лошади переданы НПО «Вакцина».
Паутина приписок, которую в хозяйстве плели уже не один год, побуждала вести двойную бухгалтерию. На бумаге саврасок было в достатке, чтобы рассчитаться с НПО, что и сделали, так сказать, в упреждающем порядке. На деле же… послушаем Шамиля Джураева, бывшего в то время председателем ширкатного хозяйства:
— С большим трудом нам удалось собрать 19 лошадей. Мы хотели передать их ученым. Но «Вакцина» отказалась принять неполный табун. А тут аксакалы вмешались, другие члены ширката. «Почему мы должны отдавать лошадей, их у нас и так мало, да еще по балансовой стоимости?». Одним словом, поднялся шум. Я поставил об этом в известность хокима района: коллектив против. С другой стороны, было решение суда…
И выход нашли. Вместо того чтобы передать НПО «Вакцина» хотя бы часть лошадей, честно предупредив «больше — не ждите», их повели на базар . Продали 10 карабаиров по рыночной цене и сразу закрыли две проблемы. Исполнили решение хозсуда, внеся вырученную наличность на расчетный счет НПО, и погасили долг за нефтепродукты.
Ученые вернули деньги хозяйству — им нужны лошади, чтобы заниматься производством вакцин.
Не нам судить, насколько справедливую позицию занял в этой ситуации хозсуд. Во всяком случае, такой исход тяжбы устраивал сазаганцев, и они с выгодой для себя сыграли на существенной разнице между балансовой и рыночной стоимостью лошадей. Но где-же были аксакалы и другие члены ширката в тот момент, когда бедняг погнали на базар? Почему на этот раз не воспротивились, не отстояли общее добро? Ушел от комментариев и хоким района, с согласия которого, по словам Шамиля Джураева, свершилась эта базарная сделка, отдающая душком бесхозяйственности.
О том, что лошади для «Сазагана» были «живой» валютой, говорят и другие факты. «В расход» шли не только карабаиры, но и мелкий рогатый скот. Четвероногим богатством расплачивались за зерно и использование сельхозтехники, поскольку своей в хозяйстве не имелось. Даже свой идеологический уровень повышали за счет животных, компенсируя с их помощью расходы на подписную кампанию.
Ладно бы, если б все эти «жертво-приношения» шли на пользу общему делу, подстегивали хозяйственную деятельность, повышали урожайность зерновых, улучшали условия содержания животных. Но нет — по-прежнему нечем было платить работникам ширката. И люди, устав от многомесячных ожиданий, стали атаковывать жалобами все инстанции. Утихомирить недовольных помогло опять же безропотное поголовье: долг по зарплате покрывали «натурой», получив на это «добро» вышестоящего руководства. Как и на то, чтобы передать лошадей районному агропрому, на зарплату его сотрудникам.
В сохранившихся документах можно найти и такие факты, когда вынужденный забой маточного поголовья достигал 900 с лишним овец, а забой коз и баранов доходил до 18 процентов от общего поголовья. Если судить по документам, то в один год в «Сазагане» взбунтовались все кобылицы и пошли против природы, не принеся своим хозяевам ни одного жеребенка. На соответствующие размышления наталкивает и тот факт, что только за январь-февраль 1998 года с учета по форме СХ-24 снято сразу 500 лошадей и две тысячи голов мелкого рогатого скота.
Факты недостач фигурируют не в одном уголовном деле. На последнем, декабрьском судебном процессе на скамье подсудимых оказалось шесть чабанов. Был осужден и старший табунщик Норбой Искандаров, который с марта 2000 по январь 2001 года умудрился сократить численность лошадей на 102 головы. Недостачу оценили по балансовой стоимости, составившей два миллиона 656 тысяч сумов, которые коневод внес в кассу ширката. Возместили нанесенный материальный ущерб и чабаны. Закон, как видим, не дремлет. И все же трудно бороться с разбазариванием животных, пока существует огромная «вилка» между их рыночной и балансовой стоимостью. Ведь ясно же, что лошадь не может стоить на уровне пары обуви среднего качества. Как и то, что, продавая на рынке животных, кто-то явно нагревает на этом руки, прекрасно осознавая, что на худой конец заплатит за риск по балансовой стоимости.
Вопрос, возможно, спорный и требует отдельного обсуждения. Но он невольно вытекает из той порочной практики приписок и искажения отчетности, которая отмечалась завидным долгожительством в «Сазагане» и привела к закономерному финалу. По данным на 1 мая, в хозяйстве не числилось ни одной лошади. С коневодством покончено. Не постигнет ли такая участь и каракульских овец, количество которых достигло критической цифры? Не случайно хоким района Ислом Азимов напомнил известную истину: «Дехканину, чтобы исправить ошибки, нужно два года. Животновод может исправить свои ошибки через 40 лет». По словам хокима, фундамент для бесславного финала в «Сазагане» был заложен давно. К нему вели недостачи и другой «криминал», а также то, что в течение ряда лет хозяйство принадлежало сразу трем ведомствам: Минсельхозу, «Каракульпрому» и НПО «Вакцина». Вот и вышло, как в известной басне Крылова. Мы же больше склонны порассуждать о другом. О том,
КТО У «РУЛЯ»?
За десять лет в «Сазагане» сменилось 10 руководителей. Почти все уходили не по доброй воле. А кое-кто не только с запятнанной совестью, но и по соответствующей статье уголовного кодекса. И это навевает мысль об особенностях кадровой политики в «Сазагане». Надо же так часто ошибаться райхокимияту, утверждая ту или иную кандидатуру. И хотя Ислом Чориевич убедительно доказывал, что выдвигает и избирает раисов общее собрание ширката, но мы-то прекрасно знаем, что последнее слово остается за хокимиятом. А иногда и первое. Пришлось напомнить хокиму историю не столь далеких лет. Очевидно, у него были веские аргументы, когда своим распоряжением он назначил председателем «Сазагана» Абулкосима Нормурадова, которому в хозяйстве многие не симпатизировали. И небезосновательно — работая в должности бригадира стройучастка, Нормурадов проявил себя не с лучшей стороны. Позже не сумел реализовать себя и в качестве полевого бригадира — была резко снижена урожайность зерновых, план остался не выполненным. Однако это не помешало Нормурадову получить должность заведующего складом (через некоторое время всплывет недостача шестнадцати с половиной тонн зерна, и это сломает карьеру новому раису). Крайне отрицательно охарактеризовали выдвиженца и по первому месту работы в ПО «Агрострой»: недобросовестный, качествами руководителя-организатора не обладает, неоднократно предупреждался за систематическое употребление спиртного, халатно относился к своим обязанностям, нарушал дисциплину труда…
Не молчали и руководство НПО «Вакцина», и жители «Сазагана», обеспокоенные тем, кто встал во главе хозяйства. Но на их жалобы, как и на предписание облпрокуратуры о незаконном назначении Нормурадова, хокимият не отреагировал. И что же? Через некоторое время раис сменил руководящее кресло на скамью подсудимых — всплыли его старые грехи.
Не забыли в «Сазагане» и историю с премированием бывшего председателя хозяйства Очилбоя Абулкосимова. По результатам окотной кампании, за высокие показатели раису на районном курултае торжественно вручили ключи от автомашины «Дамас». А вскоре председатель, в чем-то не поладив с хокимом, написал заявление об уходе по собственному желанию. В свою очередь, хоким вышел с письмом в НПО «Вакцина», на балансе которого находился «Сазаган», о проведении в хозяйстве ревизии. И полезли наружу, как белые нитки на черной ткани, факты приписок. На 40 ягнят от каждой сотни овцематок были завышены полученные результаты в хозяйстве-«передовике». Что же мешало раньше провести беспристрастную экспертизу успеха, а уже потом объявлять героев животноводческого фронта? Чтобы люди не теряли веры в объективность и справедливость, в том числе и местной власти.
Не удалось вывести «Сазаган» из застоя и уже знакомому нам Шамилю Джураеву. Кандидат наук, с большим стажем работы в системе каракулеводства, он возглавлял другое нурабадское хозяйство. В кресло председателя «Сазагана» пересел, по собственному признанию, по двум причинам: чтобы быть поближе к Самарканду, а во-вторых, хотел сделать ставку на коневодство — разводить племенных скакунов и продавать их на аукционах, восстановить производство кумыса — целебный напиток из «Сазагана» некогда пользовался большим спросом. Но осуществить амбициозные планы в хозяйстве, которое конвульсировало в удавке миллионных долгов, Джураев так и не смог. А его «ошибки» пришлось взвешивать на весах Фемиды — раис был привлечен к уголовной ответственности за должностную халатность и искажения в документах отчетности.
— Я стал жертвой порочной цепочки, которая тянулась давно, — считает Джураев, — хозяйство принимал с большой недостачей поголовья лошадей и мелкого рогатого скота. В этот момент в «Сазагане» работали сотрудники отдела по борьбе с коррупцией. Затем в хокимияте ждали решения суда, чтобы на его основании исключить недостачу из отчетных данных. То есть меня все время просили подождать, а я чувствовал, что это до добра не доведет. И подал заявление об уходе по собственному желанию. И потом, очень трудно работать, когда людям нечем платить зарплату, хотя уже при мне началось погашение дебиторской задолженности. Мы первыми в районе выполнили план по сдаче хлопка-сырца…
О том, как погашались долги, в частности, НПО «Вакцина», мы уже знаем.
ПЕСОК ВСХОДОВ НЕ ДАЕТ
По утверждениям специалистов, само по себе каракулеводство не может быть убыточным. Это ценный сур и мясная продукция, это шерсть и кетгут (шовный хирургический материал). Одним словом, безотходное производство. Но при условии, если оно в умелых руках, если руководство отраслью ведется грамотно, честно и добросовестно и при строгом соблюдении договорных обязательств. «Сазагану» с этим хронически не везло.
Поставили хозяйство на колени и неурожаи зерновых. Но нужно с большой осторожностью винить в этом только два затяжных засушливых лета. И раньше хозяйство не выбивалось в передовики. Затраты семенного материала превышали полученные «урожайные» тонны. Запротоколирован и такой факт: когда сев вели вперемежку с песком.
Но землю-то не обманешь…
Ничего не осталось от некогда богатого машинно-тракторного парка — на его месте теперь строится местный рынок. Не зарабатывая на земледелии, хозяйство покрывало текущие и другие расходы за счет животноводства. Но так долго продолжаться не могло, и неубыточная сама по себе отрасль в одночасье «откинула копыта».
В ОЖИДАНИИ ПЕРЕМЕН
Тягостное чувство осталось от командировки в нурабадское хозяйство. Такое впечатление, что ветер перемен, взбодривший жизнь на селе, пронесся мимо «Сазагана».
Заглянули в правление — там ни души, несмотря на рабочее время. Вернулись через некоторое время, все еще надеясь застать кого-то из специалистов. И снова — никого. Самым многолюдным местом оказался местный рынок, поскольку день был и базарным. Здесь и встретили главного агронома и еще двух работников правления. Тут же, на рынке, познакомились с директором школы № 51, которого явно смутил вопрос: « Сколько ребят пришли на занятия?» «Не знаю, еще не был в школе», — был ответ. Наверное, не очень-то хотелось спешить директору в аварийные классы. Правда, была и хорошая новость: уже принято решение о строительстве новой школы.
К счастью, не утратили привычной приветливости сазаганские женщины, не разучились улыбаться и даже шутить, называя себя «железными». Действительно, нужна определенная стойкость, чтобы переносить регулярные перебои с электроэнергией и поставками привозимого «голубого топлива». А еще вынужденную разлуку с мужьями и взрослыми сыновьями. Большинство мужчин подалось в город, в столицу, в чужие края в поисках заработка. И женщинам практически негде приложить руки. Нет больше в «Сазагане» швейного цеха, который обеспечивал работой до 150 мастериц. Плачевно завершился эксперимент с ангорскими козами. Когда-то специально завозили в «Сазаган» эту ценную породу. Открыли вязальный цех — высоко ценились пуховые изделия местных рукодельниц, особенно платки, под стать оренбургским.
Давно на замке единственная баня. В тот момент, когда была в «Сазагане», жители жаловались и на то, что закрыт единственный детский сад: «Чем наши дети хуже?» (по информации хокима района, сейчас детсад работает). Хочется верить, что будет у женщин, как обещано, и свой ковровый цех, а мужчины перестанут искать лучшей доли вдали от дома.
Сейчас «Сазаган» взял курс на развитие хлопководства. К клиньям в 250 гектаров прибавилось в этом году еще 100 га поливных земель. Хозяйство получило по лизингу две сеялки и два культиватора, ждут здесь и пахотный трактор. За обработку каждого гектара земледельцы получают по три тысячи сумов — наконец-то заработал материальный рычаг. Только вот сами сазаганцы почему-то не спешат на хлопковые поля. По словам хокима, к работам привлекли жителей соседних районов. Очевидно, люди еще не верят, что жизнь в «Сазагане» может измениться к лучшему.
Источником доходов могло бы стать и производство лекарственного сырья, на которое нацелены интересы и усилия НПО «Вакцина». Спрос на целебные травы всегда высок. С учетом этого в свое время разрабатывался бизнес-план НПО, передавались на его баланс земли. Была разработана программа развития «Сазагана», занятости местного населения. Построили канал, благодаря которому впервые пришла вода в зону «Тепакуль», и в техническом отношении НПО «Вакцина» побогаче ширката: у него восемь тракторов, три комбайна. Короче, вполне могло бы сложиться взаимовыгодное партнерство. Однако сложные взаимоотношения между НПО и районным хокимиятом отнюдь не сопутствуют развитию перспективного направления в сельском хозяйстве. До сих пор не заключен трехсторонний договор о водопользовании, что чревато гибелью плантаций целебных трав. Более того, есть решение хокима о том, чтобы вернуть району земли, что на балансе НПО.
Словом, присутствие НПО в «Сазагане» явно нежелательно. Может, оттого, что его руководству и специалистам известно многое из того, что так хочется забыть…
Наталья Шакирова.
Соб.корр. «Правды Востока».
Самаркандская область.
Нурабадский район.
