«Вода — не яблоко раздора, а стержень кооперации», — констатировали водники и правоведы пяти государств бассейна Аральского моря, собравшись в Ташкенте в тренинговом центре Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии. Тема дискуссии: «Международное и национальное водное право и политика».
Как достичь консенсуса
В тренинговом центре между серьезными дебатами профессионалы шутят, что много «правд», а консенсус один. К нему и надо прийти через разные точки зрения.
…После того как обосновывается точка зрения Кыргызстана на то, что вода — товар, свою позицию излагают водники и юристы Казахстана: «Не корректно ставить знак равенства между водой и, скажем, нефтью. Речная вода — ресурс возобновляемый, она динамична и не знает границ. К тому же она не только производительная сила, но и природная стихия. Если какое-то государство объявляет себя ее собственником, то пусть возьмет на себя и ответственность за ущерб, наносимый ею соседним странам, например, за зимние паводки!»
Тут граждане пяти стран вспоминают, как в начале встречи играли с подачи международных экспертов в жителей Верхнего и Нижнего государств на реке Майдарья и дружно разматывали ниточку конфликтов. Почему не попробовать еще раз?
Итак, река Сырдарья. Кыргызы после развала Союза остались с водохранилищами и ГЭС, но со слаборазвитым и малодоходным земледелием. Безопасность плотин, особенно Токтогульской, и гидросооружений требует больших средств. С переводом их на энергетический режим продавать за рубеж удается двадцать процентов электроэнергии. Вырученных средств не хватает, страна в долгах.
Ниже находится горный Таджикистан, далее — земледельческие Узбекистан и Казахстан, заинтересованные в ирригационном режиме водохранилищ. В Узбекистане, к примеру, площади орошаемых земель занимают 4,27 млн гектаров. В сельское хозяйство, в основном на поливы и промывки, идет 87 процентов из общего объема водоподачи. Все б хорошо, но общий объем в вегетацию все скромней. Меньше урожаи, меньше доходы, выше убытки. Та же беда и в Казахстане.
Проигрыш или выигрыш зависят от управления водными ресурсами. Лишь на первый взгляд кажется странным, почему Межгосударственная координационная водохозяйственная комиссия вкупе с БВО «прокалывается». Ее уполномочивали и водники, и президенты. Зато энергетики не уполномочивали, а они как раз и командуют шлюзами. На этой стадии вода еще не стала стержнем кооперации.
Но страны разматывают ниточку конфликтов: в марте 1998 года подписывается соглашение между правительствами Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана об использовании водноэнергетических ресурсов бассейна реки Сырдарьи. Конечно, оно не идеально, в чем-то противоречит внутренним законодательным актам, но в нем партнеры достигли определенного равновесия интересов-выгод и хоть с трудом, но стремятся выполнять, принимая каждый год рабочие соглашения с указанием конкретных объемов, сроков перетоков электроэнергии, попусков воды и поставок топлива.
Заключаются и двусторонние соглашения: узбекско-таджикское затрагивает две реки — Сырдарью и Амударью. Узбекско-туркменское — оговаривает водохозяйственные отношения на Амударье. Все это шаги к консенсусу.
МКВК ждет любви и денег
В конце февраля 2002 года президенты Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана на встрече в Алматы принимают решение о создании организации «Центральноазиатское сотрудничество». Надежд, связанных с ней, много: может быть, на ее базе возникнет водноэнергетический консорциум, который сбалансирует интересы-выгоды вокруг речных русел? А может, деньги консорциума позволят МКВК подрасти в статусе?
Межгосударственная водохозяйственная комиссия каждый сезон исходя из прогнозов метеорологов определяет странам лимиты водопотребления, а ее подразделения — бассейновые водные объединения — управляют речной водой. Так теоретически. Однако ладно задуманную систему подрывают всякие мелочи. Например, уровень принимающих решения. Поначалу он был высок, но спустился до чиновников второго-третьего ранга, которые своим министрам не указ, и тем паче чужим.
Но даже если и указ… Сложно управлять задвижками на территории пяти независимых государств, контролировать вододеление, если у сотрудников бассейновых объединений для авторитета есть максимум дипломатический паспорт. О дипломатическом статусе МКВК и БВО — одни мечтанья, да и финансы их ограничены.
Финансы выделяются из бюджета Международного фонда спасения Арала. Бюджет складывается из ежегодных взносов пяти стран: в первые лет шесть взносы составляли 25-32 процента от установленного размера, к началу нового тысячелетия страны подтянулись кто до ста процентов, кто до пятидесяти. Но собираемые в год несколько миллионов долларов не такие уж большие деньги, к тому же они дробятся на разные цели.
Сколько надо финансов? По расчетам, только на восстановление Большого Ферганского канала требуется 21,6 млн долларов, канала Дустлик — 40,3 млн долларов, на прочие сооружения, управляемые БВО Амударья, надо еще миллион с лишним. А ежегодные затраты на эксплуатацию и техническое обслуживание оцениваются в 1,4 млн «зеленых». В бассейне Амударьи такая сумма требуется каждый год на дноуглубительные работы и в три раза большая — на эксплуатацию и техническое обслуживание.
Пока еще БВО, несмотря на все трудности, связанные с дефицитом средств, умудряются обеспечивать устойчивый режим эксплуатации своих сооружений. «Однако без значительных инвестиций в сооружения и структуры, находящиеся на их балансе, система будет приходить в упадок и разрушаться», — таково мнение специалистов.
Доноры нам помогут?
Значительных инвестиций ожидали от зарубежных доноров начиная с лета 1994 года. Тогда, собравшись в Париже, доноры вслед за президентами пяти стран провозгласили свою Программу бассейна Аральского моря для поддержки «плана конкретных действий» центральноазиатских стран. Общая стоимость международных обязательств составляла 40 миллионов долларов и 160 миллионов доноры предполагали выделить в качестве льготного кредита.
Хотя и были отдельные успешные проекты, но через шесть лет доноры признали, что в целом обязательства не выполнены. Реальные инвестиции в регионе не превысили двадцати процентов. Более половины стоимости всех вложений возвратились обратно вкладчикам в форме оплаты услуг иностранных консультантов. В половине случаев к провалу привели недостаточный уровень знаний консультантов и отсутствие у них ответственности за конечный результат. Правление Международного фонда спасения Арала предлагало привлечь местных специалистов, все-таки здесь не Африка, у нашего персонала — высокий уровень технических, научных и инженерных навыков. Но, увы.
Зато теперь ситуация меняется. Есть основания смотреть с оптимизмом на Всемирный банк — он принял политику финансирования проектов трансграничных водных ресурсов. А базируется эта политика на двух основных принципах: «непричинения ущерба ниже расположенным пользователям» и «справедливого распределения ресурсов между всеми странами бассейна». При их соблюдении страны бассейна могут рассчитывать на кредиты. Так крупный донор становится арбитром в спорах — будет следить за соблюдением принципов, и центром экспертизы — оценивать предложения.
Для начала Всемирный банк дал согласие профинансировать проект МФСА и Глобального экологического фонда: «Управление водными ресурсами и окружающей средой в бассейне Аральского моря». Проект выполняется национальными группами пяти государств. Всемирному банку он поможет понять, почему возник аральский кризис и каковы варианты вкладывания средств в перспективе. А у стран региона есть шанс сравнить разные варианты развития событий и выбрать оптимальный сценарий, иначе говоря, региональную водную стратегию.
«Познай себя!»
Выработать стратегию рационального водопользования и охраны водных ресурсов в бассейне Аральского моря являлось одной из главных задач Программы конкретных действий, принятой президентами пяти стран в январе 1994 года в Нукусе. В 1997 году региональная стратегия была готова, но отклонена из-за несоответствия национальным приоритетам.
Новый проект нацелен на создание условий для консолидации стран Центральной Азии. Обязательны учет национальных и экологических интересов стран и региона в целом. В нем пять подпроектов или компонентов: «Управление водными ресурсами и засолением земель», «Формирование общественного мнения», «Трансграничный мониторинг», «Безопасность плотин», «Восстановление озера Судочье». Общая стоимость — два десятка миллионов долларов.
Юристов и водников прежде всего волнуют результаты по первому компоненту. Работа над ним начата в 1999 году и основные выводы уже сделаны. Неподготовленного читателя они могут сильно удивить. На основе докладов пяти национальных групп их сформулировали в региональной рабочей группе. Послушаем, что говорят специалисты.
«Основной проблемой в бассейне Арала является не недостаток водных ресурсов. Их достаточно при рациональных стандартах управления и для орошения, и для экологических целей. Но используются неэффективно: они или уходят в грунтовые воды при фильтрации, или направляются в дренажную систему, из которой почти половина теряется в пустынных понижениях. Около половины всей воды, подводимой к границе хозяйств, не достигает поля. Хотя на поле потери из-за фильтрации тоже значительны, но в основном они из-за недостатков в управлении. Стандарты управления на поле очень низкие. И как результат чрезмерного полива большая часть воды, попавшей на поле, уходит в грунтовые воды».
Хотя первая реакция на эти выводы — активное неприятие, но ведь сделаны они не сбухты-барахты. Стоит повторить: подытоживала региональная рабочая группа в Ташкенте на основе документов, поступивших от пяти национальных рабочих групп. Выводы архиважны для межгосударственных взаимоотношений, включая взаимодействие в управлении водными ресурсами, совместное решение других вопросов. В них ответы на многие «почему?»
Наталия Шулепина.
