Свобода слова — одно из самых значительных завоеваний демократии, которые так или иначе пробивают себе путь и в Узбекистане. Без того, чтобы СМИ не освещали в полной мере происходящие в стране преобразования, реформы в общественно-политической сфере не осуществить. Однако, с другой стороны, «четвертая власть» может предстать и опасным катализатором негативных процессов в обществе, стать инструментом в руках тех или иных группировок, преследующих только собственные корыстные цели.
Надо признать, что до настоящего времени СМИ Узбекистана подвергались некоторому ограничению, что не позволяло им развиваться в полной мере, и в какой-то момент подобное положение дел могло привести к возникновению предпосылок к угрозам информационной безопасности страны. Ликвидация всех ограничений стала не только своевременным, но и необходимым велением времени на нынешнем этапе развития республики.
Общественность ждет первые плоды свободы слова, и тем печальнее, что предоставленными возможностями поспешили воспользоваться некоторые журналисты.
22 июня на страницах газеты «Правда Востока» появилась статья Сергея Ежкова под названием «Человек за решеткой. Кому это выгодно?»
Автор сразу оговаривается, что не намерен касаться сути уголовного дела в отношении бывшего директора Денауского МЭЗ Таджиддинова Р., потому что, не дай Бог, еще кто подумает о прямом лоббировании его интересов, а это, как известно, просто так не бывает. Более того, Ежков сути уголовного дела касаться просто не мог, так как никакого разоблачающего «правоприменительные структуры» материала не получилось бы, а совсем даже наоборот. Вполне очевидно, что весь материал основан на сведениях, предоставленных журналисту родственниками и адвокатами Таджиддинова, естественно, с подачи последнего, в связи с чем рассматриваемая нами статья, мягко говоря, объективной быть не может.
В отличие от Ежкова, я коснусь и сути уголовного дела, и его «процессуальных перипетий». Итак, предыстория «конфликта» Денауского МЭЗ и Управления СНБ по Сурхандарьинской области действительно банальна и заключается она отнюдь не в визите к новоиспеченному руководителю предприятия сотрудников областного управления СНБ (кстати, сотрудника по фамилии Эшпулатов Б. в списках личного состава Сурхандарьинского УСНБ нет), а в многочисленных финансовых махинациях, технологических и иных нарушениях функционирования завода, сведения о которых попали к сотрудникам управления оперативным путем.
Автор не прав и тогда, когда пишет, что многочисленные проверки криминала на предприятии не выявили. Таджиддинову инкриминируется то, что по его указанию в ходе заключенных МЭЗ контрактов с различными хлопкоочистительными заводами Сурхандарьинской области незаконно присвоено, и тем самым государству был нанесен ущерб в 226.000.000 сумов. Кроме того, Таджиддинов обвиняется в том, что, используя свое служебное положение, подделав документы, передал 35 тонн каустической соды фирме «Капинос Максим» на сумму 9.800.000 сумов и получил так называемый «откат» в размере 8.300.000 сумов. Все эти цифры надлежащим образом, т.е. процессуально закреплены.
Не соответствует действительности и утверждение Ежкова, что Таджиддинов в течение 9 месяцев — с сентября 2001 г. по май 2002 г. — содержался без санкции органов прокуратуры в СИЗО УСНБ, тогда как в деле имеется санкция того же заместителя прокурора области Кадырова Б., продлевающая заключение обвиняемого и его подельников до 4 месяцев 17 дней, т.е. с сентября 2001 г. до января 2002 года. 3 января с.г. Кадыров Б. утвердил обвинительное заключение будучи еще исполняющим обязанности заместителя прокурора области (Кадыров Б. был назначен председателем областного суда согласно Указу Президента Узбекистана от 27 декабря 2001 г., однако приказ Генеральной прокуратуры об его освобождении с ранее занимаемой должности был подготовлен после 3 января с.г.). С момента, когда дело было направлено в судебные органы области, процесс по которому продолжался по май с.г., Таджиддинов, как подсудимый находился под стражей на законных основаниях, ибо изменить меру пресечения подсудимому мог только суд, что он и сделал в мае с.г.
В своем стремлении «докопаться до правды» автор делает глубокомысленные умозаключения, согласно которым уголовное дело на Таджиддинова и К после утверждения обвинительного заключения возвращается к следователям УСНБ, которые, оказывается, «теоретически» могут в этот документ что-то дописать или даже приписать.
Всему этому есть два объяснения — Ежков совершенно не знает специфики работы органов СНБ, или же отрабатывает семейке Таджиддинова. Кстати, по этой части Таджиддинов «парень не промах». 18 апреля 2001 г., когда ревизия финансово-хозяйственной деятельности МЭЗ вскрыла первые крупные хищения, Таджиддинов попытался через адвоката коллегии адвокатов г.Термеза Зайниева З. вручить взятку в размере 4.700 долларов США тому же заместителю начальника УСНБ по Сурхандарьинской области А.Саттарову. Однако Зайниев сдал эти деньги следователям, которые и приобщены в материалы уголовного дела в качестве вещественного доказательства (в числе других Таджиддинову предъявлено обвинение и по ст. 211 — «Дача взятки»), что также закреплено в полном соответствии с УПК РУз.
Справедливости ради отмечу, что попытка присвоения имущества подследственного лица со стороны следователя УСНБ И.Джуманиязова действительно имела место. В апреле 2002 г. за этот поступок, дискредитирующий органы СНБ, следователь был уволен. Зная об этом, автор не удосужился отметить указанный момент. Оно и понятно, факт увольнения следователя не вписывается в канву материала. Журналистам и читателям следует знать, что СНБ Республики Узбекистан не терпит в своих рядах нечистоплотных и непорядочных сотрудников. Другим подобным примером является осуждение на длительные сроки лишения свободы сотрудников Маргиланского горотдела Ферганского УСНБ, которые применяли в отношении подозреваемых недозволенные методы ведения следствия.
М.Калонхонов.
