У стран региона есть шанс сравнить разные сценарии развития ирригационного сектора и выбрать оптимальный. Они разработаны национальными и региональной рабочими группами в рамках проекта МФСА и Глобального экологического фонда «Управление водными ресурсами и окружающей средой в бассейне Аральского моря». Проект, включающий пять компонентов, финансируется Всемирным банком. Банку он позволит разобраться в причинах аральского кризиса и вариантах вложения средств на перспективу. Бесценна информация и для стран региона, ведь в ней ответы на многие «почему?»
Почему земля соленая?
«Она соленая не потому, что воды мало, а потому, что много». Как ни парадоксально это утверждение, но оно доказательно.
Водники и юристы пяти стран региона имеют возможность изучить отчет по компоненту «Управление водными ресурсами и засолением земель» от корки до корки. Тем более это сделают во Всемирном банке, Глобальном экологическом фонде, проштудируют и другие потенциальные инвесторы и грантодатели. Мы же посмотрим основные выводы.
«Площади с высокой степенью засоления почв за последнее десятилетие в регионе увеличились на тридцать процентов. В Узбекистане в бассейне Сырдарьи прирост таких земель составил 46 процентов, в бассейне Амударьи — 34 процента». Указаны и адреса, где самый быстрый рост. В бассейне Аму — это Ферганская долина, а если еще точнее, Ферганская область, и Голодная степь. В бассейне Сырдарьи быстро расширяются площади с высокой степенью засоления Бухарской зоны и все зоны дельты — а это Хорезм, северный и южный Каракалпакстан.
Статданные по засолению, и по подъему грунтовых вод — почти один к одному. Читаем: «За десятилетие в бассейне Арала земель с высоким уровнем грунтовых вод (УГВ) прибавилось на 35 процентов. Общая площадь таких земель составила 2,5 миллиона гектаров, а это примерно тридцать процентов всех земель бассейна, освоенных для орошения». Вода выносит соли на поверхность.
На таких землях нужна промывка почв, нужны дренажные системы. И при этом никакой гарантии, что земли смогут и дальше служить. Шестьсот тысяч гектаров ранее орошаемых земель за десять лет в бассейне Арала таковыми быть перестали. Орошаемые культуры тут не культивируются прежде всего из-за высоких грунтовых вод.
Их главная причина — потери при орошении. Пять национальных рабочих групп собрали информацию, обобщила ее региональная, она же подсчитала, где и сколько идет воды не на пользу, а во вред. Все детали — в докладе. Но вот просто кричащая цифра: почти половина всей воды, забранной из рек, теряется из внутрихозяйственных систем каналов! Что значит «теряется»? Какая-то часть сбрасывается в коллекторы, другая попадает в грунтовые воды…
Региональная рабочая группа подсчитала по всему бассейну общие затраты национальных экономик от высоких УГВ и вторичного засоления. Ежегодно они составляют 1320 миллионов долларов. Это почти треть стоимости потенциальной продукции сельхозкультур. На эту сумму не добираем доходов. И еще один нюанс, о котором надо помнить: «экономические затраты на промывки — самые большие из себестоимостей на единицу товара».
Так сколько ж надо воды?
Расчет для основных сельхозкультур сделан в результате исследований, проведенных для каждой из одиннадцати метеорологических зон бассейна Арала и для шести разных типов почв. В ходе этих же исследований оценивалось влияние орошения на урожайность при фиксированном числе поливов, а также количество воды, необходимое для растений при различных уровнях грунтовых вод.
«Если грунтовые воды залегают на глубине в метр, то они обеспечивают потребности хлопчатника в воде на 80 процентов. При таких условиях достаточно двух поливов, привычные четыре ведут к чрезмерному увлажнению. Даже когда глубина грунтовых вод равна двум метрам, они примерно на пятьдесят процентов обеспечивают потребность сельхозкультур». Впрочем, бывает и по другому. Когда при четырех фиксированных поливах, если нет высокого уровня грунтовых вод, а в некоторых случаях даже если и есть, хлопчатник испытывает стресс из-за нехватки влаги, а поле теряет долю оптимального урожая. В общем, надо досконально знать поле и поливать, когда оно в том нуждается.
Наверное, со временем так и будет. Но начинать борьбу с потерями специалисты, занятые в компоненте «Управление водными ресурсами и засолением земель», считают, надо не с поля. Как ни агитируй, но фермерам пока не хватает экономических стимулов для эффективного использования воды. Появятся — и учиться пойдут, и, длину борозд отрегулируют по науке, и поле с помощью лазера выровняют, и приборы для мониторинга почвенной влаги установят, и смогут оплачивать услуги по качественной подаче воды. Но для этого надо, чтобы сельское хозяйство стало достаточно рыночным и прибыльным. А эта сфера — не практиков, а политиков.
Практики же, определяя с чего начать, в каждой из пяти республик изучали потери на каждом из этапов. Вот магистральные каналы — облицовку имеют менее трети. Просачивание происходит через откосы и дно. А вот каналы внутрихозяйственные — много утечек и здесь, ведь бетонная облицовка и вовсе у немногих. Сильно текут разрушенные лотковые системы, установленные в пору освоения целины. Им — десятки лет, и они давно свое отработали.
Для управления водой в хозяйственной системе каналов практически нет никакой техники. Большинство этих каналов никогда и не были оборудованы шлюзами-регуляторами, затворами и измерительными приборами. Вместо регулирующих механизмов обычно тут используются мешки с грунтом. Лишняя вода сбрасывается в коллекторы. Туда же сбрасываются и дренажные стоки. Но сама дренажная система тоже до крайности изношена. И здесь огромные потери. Как утверждают специалисты, площадей с высокими уровням грунтовых вод было совсем немного, когда дренажная сеть поддерживалась в хорошем состоянии.
А вот количества потерь на каждом из этапов ни одной из пяти национальных рабочих групп подсчитать так не удалось: гидропостов в системе каналов мало, оборудование же на тех, что есть, на ладан дышит. Какие рекомендации? Специалисты предложили низкозатратные методы уменьшения фильтрации, но предположили, что скорее всего, они окажутся дороже, чем меры по улучшению эксплуатации ирригационных систем и измерений.
Будут измерения будут учет и ясность. И в отношении воды для дельт и Арала тоже. Среди водников, собирающихся в тренинговом центре Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии, нет-нет да и прозвучат призывы лишить море прав на воду, хотя оно и признано странами региона равноправным шестым водопользователем. То же самое «обойдутся» говорят и про ветланды ¦ открытые водоемы и поймы вдоль основных русел.
В рамках проекта «Управление водными ресурсами и окружающей средой бассейна Аральского моря» национальные рабочие группы на своих территориях провели оценку наиболее важных водных объектов и определили требования на воду для сохранения существующих ветландов в дельте Амударьи, нижнем течении Сырдарьи и Северного моря. Сейчас необходимый объем определен в 12,9 кубокилометра. Не реалистично. На будущее, с учетом того, что страны принимают национальные планы действий по охране окружающей среды, требования на воду дельт и Северного моря обозначены в 23,5 кубокилометра.
Может быть, они их и получат… Если слушать не скептиков, а оптимистов.
Зачем дополнительные водохранилища?
Международные эксперты из Великобритании, участвуя в дискуссиях водников и юристов пяти стран, рассуждают со стороны. Потому-то и щедры на оптимистичные прогнозы. «Если пять стран договорятся о расчетах за услуги по регулированию стока, им не понадобится строить дорогостоящие дополнительные водохранилища. Вода будет подаваться в срок, а кредиты, которые наверняка дадут и Всемирный банк, и другие доноры, позволят усовершенствовать ирригационную сеть, снизить потери воды и направить ее в низовья». В этом оптимистичном прогнозе останавливает лишь оговорка «если…»
В проекте, который Всемирный банк уже финансирует, национальные рабочие группы, кстати, тоже рассматривают возможность «если договорятся». Они считают, что плата не за воду, а за услуги вполне допустима. Уже ведь действуют соглашения по обмену электроэнергией. Следующим шагом могли бы стать соглашения о пропорциональном распределении затрат на эксплуатацию и техническое обслуживание гидросооружений, что могло бы рассматриваться как плата за услуги. Конечно, посчитать не просто: потери и выгоды при том или ином решении есть у каждой стороны. Но ведь есть претеденты в мире, когда страны их подсчитывали и договаривались!
Пока пять стран в бассейне Арала не договорились, каждая рассматривает вопрос о строительстве дополнительных водохранилищ. Кыргызстан планирует прежде всего завершить строительство Камабараты-1 на реке Нарын выше Токтогула. Строительство этого объекта было начато в конце восьмидесятых, но приостановлено после распада Союза. На достройку надо миллиард долларов.
Еще один гидроэнергетический объект, начатый в конце восьмидесятых, планирует достроить Таджикистан речь идет о Рогунской плотине и ГЭС на Вахше, выше Нурекского водохранилища. Узбекистан определяет возможности для создания трех дополнительных емкостей в Ферганской долине. Казахстан исследует понижения Коксарая ниже Чардары: построив здесь водохранилище, сможет задерживать часть зимних попусков из Токтогула для орошения и экологических целей. Правда, потери из-за испарения ежегодно будут составлять свыше трети кубокилометра. Воду жалко, и климат окрест поменяется. Но так в планах. Свои разработки и у Туркменистана.
В региональной рабочей группе были изучены все варианты создания дополнительных водохранилищ и ГЭС, представленные республиками. Общая их строимость одиннадцать миллиардов долларов. Сколько ж лет уйдет на освоение этих средств, а потом на выплату процентов инвесторам? Впрочем, вот заключение специалистов: Создание дополнительных водохранилищ это второстепенный вариант по отношению к варианту заключения совместного соглашения по устойчивому использованию имеющихся водохранилищ, в частности, Токтогульского.
Договориться дешевле. Региональная рабочая группа разработала предложения, по каким позициям можно определиться уже завтра, а по каким через пять, через десять лет. Очень важны обязательства стран по поддержанию объема Токтогульского водохранилища, фиксация режима его работы на пять лет, зависимость графика попусков от обмена энергоресурсами, а еще пропорциональное распределение затрат на эксплутацию и техническое обслуживание гидротехнических сооружений заинтересованными сторонами… Далее — переход от компенсаций за электроэнергию к свободной рыночной торговле с денежными расчетами. Еще далее, когда и в сельскохозяйственном секторе установится рыночная экономика, введение оплаты за доставку воды для орошения. Тогда ассоциации водопользователей начнут заказывать руководству плотин попуск воды в нужном объеме и в нужное время.
Это все мечты оптимистов. Как станут развиваться события на самом деле? Чтобы быть реалистами, национальные рабочие группы Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана совместно с соответствующими государственными организацями подготовили по три-четыре сценария развития своих стран — от плохого до очень хорошего на ближайшие 25 лет.
Какой лучше?
Самые лучшие — сценарии восстановления. Они предусматривают быстрое претворение в жизнь политических реформ, рыночные отношения, повышение уровня объема инвестиций и активизацию экономической активности. Но может быть и совсем по другому. Сценарии ухудшения не предполагают существенных преобразовательных реформ, инвестиции в существующие ирригационные системы — минимальны, а экономика, увы, на спаде.
Реалисты, «танцуя от печки», делают от нее лишь шаг в сторону: «Объемы инвестиций в нынешние ирригационные системы будут все также недостаточны».
Казахстанцы — соласно этому «условию» ожидают, что доля сельхозпроизводства в валовом внутреннем продукте сократится с нынешних 26 процентов до 15-20. Да и сам ВВП снизится. Общая площадь орошаемых земель, составляющая сейчас 786 тысяч гектаров, не изменится, но состояние ирригационных и водохозяйственных структур ухудшится. Ежегодные затраты на эксплуатацию и содержание будут составлять от 2,4 до 2,6 доллара на гектар. А ежегодные инвестиционные потребности определены до 2010 года в 52 миллиона долларов и на четверть больше в следующий период.
В Кыргызстане по тому же сценарию ухудшения при минимальных инвестициях надеются предотвратить дальнейший спад экономики. Сейчас фактические затраты на эксплуатацию и содержание трехсот тысяч орошаемых гектаров эквивалентны примерно 2,6 миллиона долларов. Возможно повышение этой суммы еще на миллион.
Сценарий ухудшения для Таджикистана предполагает, что методы ведения сельского хозяйства не изменятся, и политика «распоряжений и контроля» в отношении распределения водных ресурсов также останется без изменений. Инвестиции в водохозяйственную инфраструктуру не увеличатся, спад экономики продолжится. Прироста к нынешним орошаемым землям в 713 тысяч гектаров не предвидится.
В Туркменистане по сценарию ухудшения ожидают снижения уровня сельхозпроизводства при росте орошаемых площадей. Если сейчас они составляют 1,86 миллиона гектаров, то в 2010 прогнозируется 2,48 миллиона, а в 2025 — почти четыре миллиона. Инвестиции в водохозяйственную инфраструктуру, в последнее время варьировавшиеся в пределах 40-45 миллионов долларов в год, вырастут до 237 миллионов.
Реалистичность сценариев ухудшения в региональной рабочей группе не комментировали. Логично, что каждая страна видит ситуацию по своему. Так, в Узбекистане при недостаточном финансировании ожидается сокращении площади орошаемых земель за пять-десять лет с 4,27 миллиона гектаров до 4,19 миллиона. Работы по реконструкции или усовершенствованию ирригационной инфраструктуры будут очень незначительны. Эффективность водопользования составит 0,68. А ежегодные инвестиционные потребности — 266 миллиона долларов.
Эти сценарии пяти республик воспринимаются с тяжелым сердцем, даже если учесть, что их составление — «игра», и степень объективности у национальных рабочих групп разная. Может, кто-то приукрасил, а кто-то сгустил краски.
Однако несмотря на то, что правда может быть жесткой и горькой, проект со всеми его сценариями был инициирован Международным фондом спасения Арала и лично президентом Исламом Каримовым, возглавлявшим МФСА. Очень важно знать реальную ситуацию.
В отличие от прогнозов ухудшения сценарии с иными исходными условиями — укрепления и восстановления — воспринимаются с воодушевлением.
В Казахстане полностью восстановить водохозяйственные и ирригационные системы намечается к 2020 году. Производительность сельского хозяйства увеличить более чем на двадцать процентов, площадь орошаемых земель нарастить до восьмисот тысяч гектаров. Прогноз инвестициолнных потребностей к 2025 — полтораста миллионов долларов.
Кыргызстан намечает освоить к 2025 году 76 тысяч гектаров орошаемых земель и увеличить уровень сельхозпроизводства на пятнадцать процентов. В планах завершить строительство не только гидроэлектростанции Камабрата-1, но и еще двух. Триста миллионов долларов предполагается вложить в восстановление ирригационной инфраструктуры. В девять миллионов долларов оцениваются ежегодные затраты на эксплуатацию и содержание.
Таджикистан также намерен осваивать дополнительные площади. Прибавка составит 470 тысяч гектаров. Будет завершено строительство Сангтудинской и Рогунской ГЭС с инвестироанием в них 350 миллионов долларов. Объемы средств на реконструкцию ирригационной и дренажной инфраструктуры определяются в 746 миллионов, а ежегодные затраты на реконструкцию и дренаж — в 29 миллионов.
Туркменистан, предполагая восстановить ирригационную инфраструктуру, площадь орошаемых земель намерен по сценарию восстановления увеличить до 2,64 миллиона гектаров. Правда, объем среднегодовых инвестиций по этому сценарию уж очень велик — 2458 миллиона долларов.
В Узбекистане по тому же сценарию предполагается довести площадь орошаемых площадей до 6,4 миллиона гектаров, а эффективность водопользования — до 0,88. Ежегодные инвестиционные потребности определяются в 1300 миллионов долларов.
Региональная рабочая группа, анализируя сценарии и инвестиционные возможности стран, в большинстве случаев оценила заявленные темпы развития как нереальные. «Получается, все валовые внутренние инвестиции должны быть вложены только в водохозяйственный сектор, а это не выполнимо».
Очень хочется закончить разговор о водном праве в бассейне Аральского моря вопросом: «Так на какие же сценарии опираться, определяя региональную водную стратегию?» Но шуметь, считают водники и юристы, не профессионально. Во-первых, работа над проектом «Управление водными ресурсами и окружающей средой в бассейне Аральского моря» еще не завершена, во-вторых, страны уже осознали цену решения проблем вододеления и водопользования. Рыночники учатся считать деньги, а политики осваивают водную дипломатию.
Наталия Шулепина.
