Архивы с метками: Галина Георгиева

Когда я услышала об открытии так называемого общественного центра при Куйичирчикском райсобесе, невольно, простите, отметила претенциозность названия, уж очень много сейчас у нас всяких «центров», ну вот, мол, еще один. Инициатива родила последователей, и вот уже такие же центры, узнала я, создаются во всех районах Ташкентской области. Захотелось «копнуть», что же это такое.
Оказывается, что одна-две комнаты, которые находят возможным выделить при собесах, соответственно оформить и принимать здесь одиноких пожилых людей с тем, чтобы они могли тут провести свой досуг хоть целый день, почитать, пообщаться с другими людьми. И в том числе пообедать (где одноразовое, а где и двухразовое бесплатное питание, включая обязательно горячее). Как видите, дело безусловно стоящее — и неважно, какое для него придумали название. Главное, чтобы такое полезное начинание превратилось в традицию. Ведь дефицит общения для одинокого, да еще старого человека, — одна из главных его бед. Недаром в традициях нашего народа — чайханы для стариков. И если дополнительно об этом позаботились социальные работники, честь им и хвала.
Вообще у меня сегодня благодарная задача — рассказать о том добром, что делают наши «рядовые» райсобесы. Благодарная в принципе, по смыслу их работы. Без особых обобщений и хлопаний в ладоши, потому что, естественно, общее наше непростое сегодняшнее бытие не располагает к этому. И тем не менее…
Мне понравилось, например, замечание первого заместителя Ташкентского областного управления по труду и социальной защите населения В. Арутюняна: «Только, прошу вас, приводя какие-то цифры, не употребляйте этих пресловутых «более» или «менее», я уточню любые данные, потому что в нашем деле каждая цифра означает конкретного человека в прямом смысле. И наши люди не просто собирают отчеты из каждого райсобеса, они умеют своими методами их проверить, вплоть до посещения пенсионера на дому».
Один из таких методов мне как бы специально продемонстрировали. При мне из Ангрена по телефону сообщили, что некое частное лицо, вернувшись после хаджа по святым местам, перевело на специальный счет деньги на две коляски для стариков-инвалидов. Валерий Исакович тут же попросил выяснить номер платежки и конкретную сумму. И еще, что за благотворитель такой, откуда у него деньги? И теперь я уже могу назвать фамилию ветерана труда Абдусаттара Масаидова, побудившего своих детей, всю свою семью на благое дело — перечислить на упомянутый счет 250 тысяч сумов. Два инвалида-очередника уже получили по коляске.
Вместе с благодарностью в адрес добровольного спонсора — хорошо, конечно, что есть люди, не забывающие о нуждах тех, кто рядом, — должна отметить, что подобные пожертвования вообще составляют солидный плюс к бюджетным средствам. В колясках, скажем, нуждаются в области 166 человек, 109 их уже получили, в том числе 19 куплены на деньги спонсоров. В числе последних — янгиюльская фирма «Уткир».
Спонсоров ищут, к ним обращаются с просьбами, им вовремя «тонко» подсказывают. И делают это все те же работники местных собесов, нередко даже планируя какие-то мероприятия в прямом расчете именно на добровольные взносы. Это могут быть путевки на лечение в санатории для особо нуждающихся, подарки к празднику, многое другое.
Но чисто из бюджетных средств, например, нуждающиеся обеспечиваются — причем в полном объеме — костылями, тростями. И это «придумано» не сегодня, такова многолетняя практика. Особое место в работе собеса занимает обеспечение выполнения постановления Кабинета Министров республики № 520 от 7 декабря 1999 года по укреплению социальной обеспеченности одиноких престарелых людей и инвалидов. Принятая им программа деятельности рассчитана на 5 лет. Естественным включением в нее стала особая программа 2002 года, провозглашенного Годом защиты интересов старшего поколения. И если, например, дополнительные льготы для сельских пенсионеров, предусматривающие 50-процентную скидку при оплате проезда в общественном транспорте, введены по инициативе местных органов и приняты лишь в нынешнем году в соответствии с рекомендациями Министерства труда и социальной защиты республики, то углубленный мониторинг социальных нужд престарелых пенсионеров по сути есть дело постоянное. В облуправлении меня познакомили с подробнейшей информацией о том, сколько человек конкретно нуждается в лечении (или профилактическом оздоровлении) и каком именно, скольким уже выделены путевки и на какие средства, сколько человек нуждается в лечении и уходе на дому, в амбулаторном лечении и так далее.
Полностью одиноких стариков — их в области 2189 (на учете) обслуживают 357 социальных работников, не считая патронажа представителями Общества Красного полумесяца. Собесы играют и координирующую роль — проверяют, посещают ли престарелого больного врач, медсестра и т.п., оплачивают труд работников, доставляющих таким людям продукты (8 основных наименований плюс моющие средства — бесплатно). В соответствии с постановлением № 520 усилилось внимание к одиноким пенсионерам, чьи близкие находятся за пределами республики. Это уже веяние времени: границы широко открыты, дети хотят испытать себя в других странах, а их родители… что ж, часто остаются не то чтобы забытыми, а предоставленными волею обстоятельств как бы самим себе. И государство не отмахнулось от новой проблемы. А собесам прибавилось забот, которые распространились и на этих людей. Думаю, этого нельзя не отметить. Иное дело — сколько мы все вместе можем отчислить на них из своих налогов. Сколько «потянет» наша экономика. И тем более важен вклад тех же спонсоров.
Заместитель начальника облсобеса (для краткости употребляю привычное название учреждения) Рашид Низамович Гулямов, комментирующий очередную гору принесенных сотрудниками справок, прерывает сам себя: «Конечно, всегда имел и имеет значение все тот же человеческий фактор. Есть очень настойчивые люди, однажды проторившие к нам дорогу и с тех пор не дающие никому покоя. Они считают, что все что угодно — путевку, например, — можно и нужно «выбивать». Да порой и добиваются своего, вооружившись тысячью справок, вне всякой очереди. Но при этом иногда не знают, что в нынешнем году абсолютно всем пенсионерам обеспечены тридцатипроцентные скидки по многим видам бытовых услуг, включая парикмахерские, банно-прачечные и другие. И что главной нашей заботой все-таки остаются самые беспомощные, кто не может даже выйти из дома.
В этом году, например, в уходе и лечении на дому в области нуждаются 36555 человек. За 9 месяцев их получили 30058. По последним сведениям, цифра эта уже возросла. Но смею вас заверить, никто не останется без внимания».
Вот я и закончу на этой фразе.
Галина Георгиева.

— Притормози, соседка… Хочешь две новости, плохую и хорошую?
Мимо этой квартиры на первом этаже так просто редко пройдешь — не из окна, так от двери окликнут. Ставлю тяжелую сумку с продуктами на асфальт, опираюсь на столбик городьбы палисадника, задираю голову к балкону:
— Давай с хорошей, легче плохую перенесу.
— Сейчас новые трубы привезут, заменять будут старые. Зимой будем с теплом. А пока горячую воду отключили.
— Надолго?
— Как рабочие поспешать будут. Предлагаю скинуться им для скорости… Что там у тебя в кошёлке, кроме картошки? Что почем?
И пошел обычный разговор обо всем на свете… Вначале, только переехав в этот дом, я даже старалась с другого конца здания прошмыгнуть в свой подъезд, дабы избежать неудобного стояния под балконом или на лестничной площадке, а главное, всех этих расспросов. Женщина казалась мне бездельницей и сплетницей. Я даже назвала ее про себя «контролершей» — все события во всей округе были у нее «под контролем», первая, не выходя за порог, обо всем узнавала. Почтальон, проходя мимо, закидывала ей на балкон свежую газету, соседка — работница банка сообщала сегодняшний курс валюты, домком, само собой, информировала о новых жильцах нашей длиннющей пятиэтажки. К вечеру, когда рабочий люд шел с автобусной остановки мимо балкона Надежды (имя соседки, о которой речь), у нее уже была тьма поводов, чтобы остановить чуть не каждого — и в свою очередь «подпитаться» новой информацией. Скучно человеку…
Так и мне самой пришлось однажды поинтересоваться у других соседей, что же это не старая еще женщина не работает, только у окна торчит. Спросила я об этом, видимо, с раздражением, потому что с трудом только что вырвалась в очередной раз из-под цепкого внимания Надежды. «Что вы, — ответила мне, — у нее много работы дома. Просто к определенному часу старается освободиться, чтобы с внешним миром пообщаться».
То, что я узнала о ней, поразило меня…
Мы как-то больше замечаем проявления каких-то примечательных черт характера человека в общественных делах, на производстве. Надежда же тихо ушла из своего НИИ, бросив любимую и интересную работу, и никто особо там не поинтересовался, почему: в НИИ мало платили, а у молодой симпатичной женщины были поклонники, вполне возможно, потенциальный муж предложил ей иные перспективы.
Где-то оно и было близко к тому. Надежда действительно вышла замуж, ее супругу предложили престижную работу за рубежом, он уже обустроился там и слал ей приглашающие телеграммы.
Надежда никуда не поехала, сообщив мужу, что передумала, и чтобы он дальше строил свою жизнь без нее… Через семнадцать лет он, уже с сыном от другой жены, приехал сюда специально, «потому что прошла, наконец, обида и просто захотелось узнать подробности». И узнал…
Отец Надежды, военный летчик, однажды неудачно приземлился на своем самолете, и все эти годы лежал в параличе. Младший брат, курсант военного авиаучилища, попал в автокатастрофу и после этого тоже стал недееспособен. А все случилось в один год — тот самый, когда решалась и судьба Надежды. Она не смогла оставить одну мать с двумя инвалидами, хотя та убеждала ее ехать следом за мужем. И вот ведь: мать ушла из этой жизни первой. Теперь все было на самой Надежде — уход за лежачими больными, из-за которых она уже вообще никуда и не пыталась устроиться на работу, потому что даже выход из дома стал проблематичен, разве что за продуктами. Бывшая избалованная девочка из обеспеченной семьи, с двумя дипломами и аспирантурой (говорили вечная студентка, белоручка) научилась шить и вязать, довольно удачно находила себе клиенток. Научилась и уколы делать, ставить капельницы. Во всем прочем тоже не терпела помощников, и не потому, что нечем уже было оплатить их труд, сиделки, например, а просто считала, что лучше ее любую работу по уходу за родными ей людьми никто не сделает. И-таки почти поставила на ноги брата — с первой группы инвалидности он перешел на вторую, стал самостоятельно есть, передвигаться по дому… Это уже к тому времени, когда ее навестил бывший муж. Тот был потрясен ее поступком: полный отказ от личной жизни, редкое самоотречение. «Я бы, если б знал, вернулся!» «А зачем ломать еще и твою жизнь? У меня тут целый госпиталь…»
Вот, собственно, и все… В доме за многие годы не раз уже сменились жильцы, не все и знают-то о судьбе Надежды. Она сама о себе мало кому что скажет, разве что к слову. А вот анекдот смешной рассказать, «выпрошенный» у очередного знакомого прохожего, — это пожалуйста. Снабдить, само собой, прочими новостями, вычитанными из газет или «выуженными» другим способом. Главное — поговорить со «свежим» человеком.
Ох, не судите, не зная… И не очень спешите, проходя мимо человека, жаждущего вашего внимания. Какие у вас дела соотносительно с этим?..
Галина Георгиева.

«Я их там как следует отсволочила, и место нашлось!» Разгоряченная недавним скандалом женщина гордо и решительно шла по … больничному коридору, адресуя свою речь рядом семенящей то ли родственнице, то ли подруге. Та согласно и часто кивала…
Позже мне рассказывали о сути дела: мужа этой женщины, привезенного «скорой» в больницу (сейчас уже не имеет значения, в какую, с тех пор прошло достаточно времени), положили в коридоре, объяснив, что мест в палатах пока нет. Добавив при этом, что рядом хозрасчетное отделение, где места имеются, но за определенную плату. И что тут началось! Не поняв, или не зная, что такие отделения действительно существуют, супруга больного обвинила врачей в вымогательстве, кричала, что «все вы тут взяточники», грозилась жалобой в «инстанции». Между тем больному оказывали нужную помощь, а через некоторое время перевели в палату, где освободилось место… Но медиков сходу, буквально с порога, уже «отсволочили»…
Предупреждая скептические улыбки читателей — мол, можно подумать, что наши эскулапы так уж чисты и их всегда ругают напрасно, — скажу вот о чем. Мне уже давно расхотелось разбирать конкретные жалобы по таким случаям, хотя профессиональный долг журналиста обязывает, конечно, и к этому. Хочется затронуть «лишний раз» — а я убеждена, что лишнего в таком деле, как защита чести врача, не бывает, — проблему в целом. И именно с той ее стороны, которую я бы назвала уже благоприобретенной (благополучно обретенной) привычкой нами, обывателями, считать, что «все медики такие» — и надо или их «сволочить», или совать, если есть, деньги, взятки. Разумеется, составные проблемы — зарплаты врача, медсестры, нянечки, которые по-прежнему оставляют желать лучшего. Плюс несколько диковато осваиваемые рыночные отношения, когда денежный интерес одних порой превалирует над верностью клятве Гиппократа, а суетливость и неверие в чье-то бескорыстие других порождают какое-то усредненное представление о носителе «белого халата».
Привычка рождает привычку, и вот уже тот самый «белохалатник» перестает реагировать на оскорбления, отгораживаясь от них некоей, опять же наработанной, толстокожестью. И не только потому, что врачи «должны от больных терпеть все, они же больные». А и потому, что сами с чем-то смирились (даже с не очень высоким мнением о собственной работе), а что-то просто не считают возможным изменить и даже не пытаются сделать это. И живут, как чиновники, — отработать, и домой.
А врач не чиновник! Даже в самом ответственном понимании последнего слова. И когда в поликлинике терапевт отказывается измерить давление зашедшему с улицы человеку, почувствовавшему себя плохо, на том основании, что он, врач — «тоже живой человек, устал, и его рабочее время кончилось», — это вам не в справочке отказать. Или когда врач «забывает» вовремя выписать больному нужное лекарство, а потом проконтролировать, чтобы тот принял его… Случай с моим близким человеком, попавшим в больницу: медсестра положила на тумбочку кучку таблеток и ушла, «не зная» (пишу в кавычках, потому что она была предупреждена обо всем заранее), что больной полуслеп и самостоятельно разобраться, что к чему и когда, не может. И что это было за лечение? Таблетки день ото дня накапливались, и никому до этого не было дела. Пока родственники не спохватились…
Равнодушие и медицина понятия несовместимые. Внушал ли кто-нибудь этой молоденькой медсестре, которая в ответ на возмущенное замечание отрезала: «Я раздаю таблетки, а впихивать их в рот больным не обязана, не слуга»! Ясно — в медицине ей делать нечего. Не называю фамилиии этой девочки именно из-за ее молодости — может, сама узнает себя да о чем-то задумается, а вместе с нею и другие…
Вот говорят: «Хорошего врача народ прокормит» (медсестру, нянечку). Так ведь надо сначала стать хорошим! А мы порой «благодарим» авансом, боясь не дождаться требуемого внимания. Но, честное слово, в этом случае мы опять-таки сами и виноваты: не так воспитываем!
Да, конечно, в каждом из нас, живых людях, много чего понамешано и плохого, и хорошего, и на разные ситуации мы вправе реагировать по-разному. Но вот психиатр осматривает по просьбе родственников больного, перенесшего инфаркт, у которого после этого появились повышенная раздражительность и кое-что еще, чего ранее за ним не наблюдалось. Так, во всяком случае, казалось встревоженным родственникам. Исходя из лучших побуждений они и попросили пригласить к больному в палату названного специалиста — к слову, таких больных, как нам сказали, вообще-то такие специалисты должны наведывать не в виде исключения, а как правило. И деликатность в общении с таким больным тут предполагается сама собой (во многих цивилизованных странах люди имеют даже «своего» психоаналитика, как, например, стоматолога, гинеколога и т. д.).
Как поступает наш психиатр? Поговорив с больным пять-десять минут, он объявляет ему, что тот вполне здоров, и «вообще непонятно, почему его родственники «напустили» на него психиатра». Последствия нетрудно представить: стресс, обида на близких людей, ссора с ними. И как оценить поступок врача?..
Сменив за последний год несколько больниц (инсульт, инфаркт, а потом и целый букет последствий), упомянутый больной пришел к выводу, что «их» (медиков) надо держать «под прицелом» — имея в виду постоянный контроль и чуть ли не перепроверку их действий. Потому что «сачки и двоешники». И одна из врачей отказалась его лечить, передав своему коллеге. Обиделась, потому что «тоже живой человек». Не берусь ее судить. Тем более, что в каждой больнице, где пришлось лежать тому человеку, ему, в конце концов, помогали, и терпели его претензии, не всегда обоснованные, а иногда и просто капризы. И выполняли свою нелегкую работу рядовые труженики медицины, усталые, нередко измотанные собственными проблемами, а еще и теми, которые у нас, в нашем здравоохранении, есть пока еще объективно. В том числе — и в последней, № 2, объединенной городской больнице (аэропорт), где он успел полежать и в хозрасчетном (зав. Марьям Алиевна Каипова) отделении, и там, где висит плакат с объявлением, что «у нас все медицинские услуги бесплатные», — зав. терапией Мирусман Миргиясович Миргиясов, зав. кардиологией Татьяна Геннадьевна Бессонова. С вниманием здесь к нему отнеслись и другие врачи, и сестры, а также нянечки. Они вникли в историю этого человека, и показали себя действительно людьми, сочувствующими и терпимыми.
Как показали себя таковыми врачи «скорой», которые, не имея почему-то (вопрос, конечно, остается) опоры в виде сильных мужчин-санитаров, тащили чуть ли не на себе почти стокилограммового больного. К слову, некоторое время назад мою мать с инфарктом тоже некому было среди ночи снести с четвертого этажа — водитель «скорой» был после операции, а женщина-врач так хрупка, что… Все-таки вместе, без носилок, донесли до машины. До сих пор жалею, что не поинтересовалась тогда фамилиями этих самоотверженных людей. Не до того было.
Да Бог, как говорится, с ними, с фамилиями. Мне сегодня хочется найти слова благодарности всем тем, кто, несмотря ни на какие обстоятельства, умеет соблюсти достоинство врача и просто человеческое достоинство. Спасибо!
Галина Георгиева.

Молодой врач ожидающим приема людям:
— Опять пришла, бабулька? И ты, дед, тоже… Говорил же я — старость не лечится.
… И если кто-то скажет, что никогда нигде не слышал в чей-то адрес подобных фраз, я не поверю. Во всяком случае, мои пожилые соседи воздерживаются от походов в районную поликлинику сколько могут: все равно, мол, не помолодеем.
— А это неправильно, понимаете, неправильно! Мы постоянно забываем истину, что человек должен уйти от врача если не поздоровевшим, то с улучшенным настроением. И потом, извините, это унижающее достоинство «ты»… Я никогда не позволяю себе обращаться «на ты» с больными любого возраста. И с подчиненными тоже, даже с теми, кто много моложе меня. И всегда внушаю молодым врачам и медсестрам: никогда не говорите пациенту «ты», — считает Лидия Павловна Чиженок.
Мне повезло: я встретила доктора, для которого «прописные истины» не устаревают. Специалиста, не кичащегося своей опытностью и знаниями, доброжелательного, улыбчивого человека, не допускающего и тени фамильярности с окружающими его людьми. Умеющего сдерживаться в любых обстоятельствах, даже тогда, когда так и хотелось сказать иным нежданным посетителям: «Вы не правы, и вам здесь не рады». Имея в виду вовсе не больных. Сейчас поясню.
Доктор — это Лидия Павловна Чиженок, более полувека проработавшая в Центральной железнодорожной поликлинике, известная, наверное, всем нашим железнодорожникам без исключения. И потому, что долгие годы была производственным терапевтом, заведовала соответствующим отделением, замещала главврача по лечебной части, руководила отделением профилактики, а сейчас, в свои восемьдесят (да простится мне указание ее возраста, для нее — это всего лишь цифра), вновь возглавляющая терапевтическое. Разговор с ней о культуре общения, скажем так, завязался как бы сам собой. Дело в том, что в кабинет, где мы с нею беседовали, вдруг заглянули какие-то девушки, предложили зубные щетки и что-то еще, потом неопрятного вида мужчина, пытавшийся сагитировать купить у него сахар «под зарплату», молодые люди с каким-то товаром… Входили без стука и извинений, бесцеремонно обрывали на полуслове, навязчиво тараторя рекламные «лучше и дешевле». И уходили, как правило, со словами «пожалеете, что не купили».
— Так порой случается и во время приема больных, — прокомментировала Лидия Павловна, вежливо проводив очередного «гостя» до двери и закрыв последнюю на ключ. — Входят в здание под видом больных, а потом… Ну, я понимаю, им нужно заработать. Но должно же быть представление о том, куда идешь и как себя вести.
Я поделилась своим наблюдением: в одной из частных клиник видела, как сама врач предлагала пациентам те же зубные щетки, парфюм и даже колготки. Оправдываясь при этом: жизнь заставляет.
— Не могу такое ни понять, ни принять тем более, — горячо возразила моя собеседница. — В свое время мы жили куда хуже, но у нас всегда было свое понятие о чести врача, его поведении. Неужели так называемый рынок может заставить так измениться?
Лидия Павловна стала рассказывать о коллективе своей поликлиники, какие здесь особые люди, об их чувстве ответственности, высокой трудовой дисциплине, которая тут не пустой звук. «Мы осуществляем медицинское обеспечение безопасности движения поездов». И я с ее слов стала себе представлять, что же это практически такое. Обязательные предрейсовые осмотры машинистов — само собой. Уточнить, сколько отдыхал машинист (нужно — не менее суток после очередной поездки). Права у врачей большие (вплоть до отстранения человека от работы). Опять же условия труда. В том числе женщин, которых на железной дороге немало. И пожилых железнодорожников. Недавно в поликлинике открыто геронтологическое отделение, которое курирует Л.П. Чиженок и возглавляет ее воспитанница, «замечательно хороший человек и специалист» Жанна Анатольевна Горшкова. Они организуют все так, чтобы обслуживать ветеранов и на дому, хотя в целом принцип работы поликлиники производственный, не участковый.
— У нас и медсестры особые, в том числе на медпунктах вдоль железной дороги. Взять хотя бы Мухаббат Абдуллаеву из локомотивного депо станции «Узбекистан». Или Лидию Николаевну Купцову из привокзального медпункта. А наши производственные врачи! Таисия Федоровна Якунина, например. Вообще наши терапевты — их 26 в отделении… Вечные командировки, выезды в мастерские, на ремзавод, на дорожные медпункты. Это не считая приема больных в самой поликлинике. И я сильно удивлюсь, если вы услышите от кого-нибудь из них жалобы на свою, так сказать, долю. Или кто-то бы раздраженно говорил с больным. У нас очень стабильный коллектив, многие работают тут десятки лет, сложившиеся традиции. И я не боюсь сказать, мы дорожим всем этим.
От самой Лидии Павловны я тоже не услышала ни одной жалобы — только радость по поводу своей востребованности. Хотя можно было бы попенять на «тяжелую молодость», например, учебу в военные годы, когда не хватало на хлеб и приходилось мыть, чтобы как- то прожить, полы в госпиталях. Да не такой она человек, и даже в ту пору скорее беспокоилась о том, не упустила ли чего, учась по ускоренному курсу в Московском мединституте, готовящем врачей на фронт. Потому сразу поступила в аспирантуру, тем более что на фронт — а был уже конец 1944 года — так и не послали. И с тех пор всю жизнь училась. Курсы усовершенствования врачей, новейшая медицинская литература для самообразования. «Терапевт от Бога», как о ней говорят коллеги, — это, конечно, наверняка. Но еще и огромная работа над собой…
Главный врач поликлиники, считающая себя воспитанницей Лидии Павловны, Кавсар Разыковна Кадырова:
— Поражаюсь энергии Лидии Павловны. Она прошла через все этапы становления наших служб и часто была незаменимой.
Честно говоря, я не представляла раньше, насколько огромно и сложно хозяйство данной поликлиники — от фитобара для пенсионеров до разного рода лабораторий, включая общеклиническую, биохимическую, бактериологическую и даже вирусологическую, которые есть, кроме этой, только при санэпидемстанциях. В глазном отделении, которым заведует Неля Бустановна Узакпаева, удивляюсь количеству аппаратуры — «у нас все самое современное».
Любовь Николаевна Бугланова, зам.главврача по лечебной части:
— Весь коллектив поликлиники — более пятисот человек. Полторы тысячи посещений в смену, почти три тысячи в день. Действуют физиотерапевтическое отделение, самые разные лечебные кабинеты. Новейшие методы лечения, включая лазерное, магнитотерапию. А Лидия Павловна еженедельно устраивает в своем отделении еще и конференции с приглашением «фирмачей» от разных фармацевтических производств, которые рассказывают о новых лекарствах и помогают их приобретать для больных.
Да, особые условия труда. Надбавки к зарплате. Но еще, наверное, и особое воспитание, когда размер материального обеспечения и такое понятие, как долг врача, не ставятся в прямую зависимость друг от друга. Причем я не страдаю «святой наивностью» или чрезмерным идеализмом, утверждая это. И признаю, что в общем-то зависимость есть. Но ведь всем нам известно в то же время, что никакая зарплата не превратит невоспитанного, необразованного человека в его противоположность. А профессия врача подразумевает именно второе.
Так что если есть в коллективе такие, как Лидия Павловна Чиженок, читающая наизусть Пушкина и знающая еще много чего, кроме тонкостей своей любимой терапевтической науки, — значит, есть кому воспитывать и с кого пример брать.
К слову, Лидия Павловна помнит время, когда она и ее коллеги ходили в шинелях и в кирзовых сапогах. Лидочка вернулась из Москвы в Ташкент, потому что считала его своей родиной и потому что надо было ждать мальчика, которого она проводила на фронт и обещала дождаться. И она дождалась своего Георгия, отслужившего в железнодорожных войсках, и прожила с ним славные супружеские 56 лет. А нажила… в основном библиотеку — зато редкостную, огромную. С воспоминаниями о том, как экономили в молодости каждую копейку и занимали с ночи очередь в пунктах подписки на полные издания любимых поэтов и писателей, а потом бегали на перекличку…
Муж, к сожалению, год назад ушел из жизни. Но остался сын Игорь, физик, кандидат наук, книгочей и умница. И — любовь к людям. Без которой не может быть высокой обязательности по отношению к ним. А значит, — и настоящего врача…
Галина Георгиева.
г. Ташкент.

Это из замечательного нового учебника для младших классов — о том, как после лета собрались во дворе ребята и сообщают друг другу: я иду сегодня в первый класс, а я во второй, а я в третий… А самый маленький расплакался: он никуда не идет. Но в этот момент вышла его мама и позвала его. «А я иду к маме», — обрадовался малыш. И получалось, что все куда-нибудь идут…
Дальше за нас «домысливает» жизнь, кому куда идти. Судьба, — говорим мы. Но если в начале пути нам встретился добрый наставник и повезло на умный учебник, то больше шансов, что и судьба повернется к нам лучшей своей стороной.
Так традиционно сложилось, что многие годы это учебное заведение — бывшее педагогическое училище для девочек, а ныне 1-й Ташкентский педагогический колледж, — воспитывает именно тех самых первых наставников, от которых так много зависит в ребячьей жизни.
Официально род их будущей деятельности в программе обозначен так: организатор учебно-воспитательной работы в начальных классах (проще — помощник учителя), воспитатель группы продленного дня, учитель труда, учитель рисования. Девочки (сегодня есть и мальчики, но пока очень мало) поступают сюда после окончания девятого класса школы. Позже они могут продолжить образование — после трехлетней практики в школе, своеобразного теста на учителя, поступить на соответствующий факультет педагогического университета, который готовит бакалавров и дает право на преподавание в начальной школе.
Если не сложится с высшим образованием и даже с работой по полученной в колледже профессии не совсем сложится (девочки, выйдя замуж, часто вынуждены сидеть дома с детьми), государство и все мы все равно в выигрыше. Кто сказал, что маме в многодетной семье не нужны специальные знания? По психологии, например, и по многим другим предметам, которыми вооружает своих выпускников педагогический колледж.
Сегодня в колледже около 2,5 тысячи учащихся, многие приехали из областей и, проучившись три года, получив дипломы, вернутся домой. Конкурс в этом году был один к трем, и, к слову, абитуриенты из областей проходили тесты успешно.
— Стремление учиться у наших питомцев высокое, — говорит Гульчехра Адыловна Максудова, заместитель директора колледжа по учебной части. — Но мы начинаем с ними работу, что называется, прямо с порога. Приемная комиссия располагается в холле у входа в здание. Ее возглавляет директор колледжа кандидат педагогических наук, заслуженный наставник молодежи Миновар Юсуповна Исмаилова. Она сама беседует со многими поступающими во время приема документов. Почему именно к нам хотят поступать? Представляют ли точно, с какой ответственностью связана их будущая наставническая работа? Рассказываем о наших правилах, традициях. В общем, пытаемся определить, у кого выбор будущей профессии осознанный, а кто забрел к нам случайно. Бывает, некоторым отказываем сразу.
А по большому счету отбор продолжается целую жизнь. Но уже даже то, что многие преподаватели колледжа — его бывшие выпускники, прошедшие все последующие ступени образования, свидетельствует о многом. Сегодняшний директор, кстати, из их числа. О чем-то говорит и сама тема ее кандидатской диссертации «Формирование профессиональной направленности учащихся педагогических колледжей».
— Знаете, нам в определенном смысле всегда приходилось быть первопроходцами. Менялась жизнь, менялись программы обучения, методики. Но менялись-то не сами по себе — их создавали наши же педагоги. Многие годы педагогическим училищем, правопреемником которого является наш колледж, руководила Мехри Шариповна Шарипова, человек творче-ский и очень деятельный. Это при ней «мы даже внешне стали такими солидными» — целых восемь гектаров занимают наши учебные корпуса, сад. Сейчас, конечно, техническое оснащение уже несколько иное — появились компьютеры, например. Изменились программы, — рассказывает Миновар Юсуповна. — Так что надо постоянно повышать и собственный уровень подготовленности.
Но и в самом деле учиться приходится постоянно: раз в три года каждый учитель проходит стационарные курсы повышения квалификации, и есть еще постоянно действующие курсы под эгидой Центра средне-специального профессионального обучения, регулярные конференции, семинары. Городские курсы по родному языку, например, действуют на базе колледжа, и ими руководит заместитель директора Урин Махмудович Бобоеров, а курсы по русскому языку и литературе ведет преподаватель Наталья Владимировна Струченко, недавно награждена по линии Русского культурного центра двадцатидневной поездкой в Омск.
Методики преподавания языков разрабатываются в том числе и с их участием. Выпускница педучилища преподаватель Мухаббат Умаровна написала «Книгу для чтения» — для третьих классов узбекской школы. И, наконец, самый известный так называемый альтернативный учебник для младших классов по русскому языку — «Путешествие в мир слов» — рождался здесь Валентиной Михайловной Кожуховской, «нашим солнышком», как выразилась директор. Учебник издан совместно со школьным учителем Р. Исангуловой и преподавателем Института усовершенствования учителей В. Несговоровой. А «наше солнышко», как оказывается, называют В. Кожуховскую и коллеги, и учащиеся, продолжает сочинять стихи и сказки, устраивать инсценированные праздники по произведениям Пушкина и других поэтов и писателей, которые всем потом помнятся годами.
Нет, не с застывшим, косным подходом к делу подготовки будущих наставников встретилась я. И немало порадовалась за ребятишек, к которым придут выпускники. Потому что придут они много чего умеющими — в классных комнатах колледжа можно увидеть образцы их искусных поделок из самого разного материала, их лепку, рисунки. А кроме того, способными научить радости творчества самих этих ребят. Кстати, в том числе в колледже готовят преподавателей труда на контрактной основе из выпускников одиннадцатого класса школы (очно — два года и заочно — три).
Но самое главное — здесь стараются духовно развить учащихся, привить им вкус к слову, учат эстетическому восприятию окружающего мира, любви к природе, Родине, осознанию своего долга.
120 преподавателей в коллективе колледжа. Среди них и математик Ульту Айшбековна Мешитбаева, 40 лет проработавшая в этом учебном заведении и всей своей жизнью повседневно являющая пример, достойный подражания. Как и многих из ста двадцати — всех, к сожалению, не перечислишь. А у каждого из этих людей — свои семьи, и их дети часто идут по стопам родителей. И это, наверное, хорошо. Потому что из таких семей, как правило, выходят педагоги, для которых такие понятия, как зарплата, материальное благополучие имеют не первостепенное значение. Хотя я — за то, чтобы наши учителя и материально жили бы очень хорошо…
Галина Георгиева.

В эти дни Ташкентский педиатрический медицинский институт отмечает свое тридцатилетие
Каждая из подобных операций по-своему уникальна, но меня предупредили: «Только никакого всплеска эмоций. Чуда сразу не происходит. Мы лишь создаем условия для его возникновения. А проще сказать — для нормального развития органа зрения у ребенка». И в этом, объяснили, основное отличие работы с детьми — у взрослых все иначе, там уже все сформировалось (если процесс шел нормально) и, если заменят, например, хрусталик глаза, то можно рассчитывать на почти немедленный эффект. «С детьми в тысячу раз сложнее!» — передали мне восклицание Нила Роджерса, специалиста в области микрохирургии глаза из Англии. Дело в том, что Нил Роджерс и его коллега из Америки Джей Мак Коллум помогают сегодня нашим врачам на качественно новом уровне решать задачи, связанные с детской офтальмологией.
А лучше понять, что именно имели в виду эти люди, мне помогла история маленького Дениса К., которая, собственно говоря, и «вывела» на тему. В редакцию позвонила бабушка Дениса и рассказала, как ее внука, которому всего два с половиной года, чуть не лишили зрения одни врачи и спасли другие, замечательные люди и специалисты.
Переполох в семье начался, когда у Дениса заметили легкое косоглазие. По этому поводу его водили к разным врачам, те подтвердили косоглазие и сказали, что его можно будет исправить, когда ребенок подрастет. И родители ждали бы еще несколько лет, если бы не естественное беспокойство: все-таки глаза. А проверим-ка еще раз, решили они. Навели справки, — и отправились в глазное отделение клиники ТашПМИ (бывший САМПИ). Доктор Владимир Владимирович Ширин, заведующий этим отделением, вынес вердикт: ребенку нужна операция, и чем раньше, тем лучше. Потому что вместе с его ростом идет и формирование всех органов, в том числе глаз. Нарушения чреваты необратимыми последствиями. То, что обнаружили в результате более тонкого и глубокого, совместно с иностранными специалистами, обследования у Дениса, было как раз из числа таких нарушений. У Дениса оказалась редкая врожденная патология хрусталика, сопровождаемая изменением его формы и осложненная фиброзом (помутнением) задней капсулы. В результате свет не попадал на сетчатку глаза, и она не развивалась. Значит, нужно было, грубо говоря, «прорубить» окошко, через которое мог бы проникнуть свет. Что доктор Ширин (коренной ташкентец, специализируется в области детской офтальмологии около тридцати лет, микрохирург) совместно с американцем Маком Коллумом и сделали. Заодно заменив и хрусталик, чтобы Денису не пришлось переживать всю процедуру заново (обычно подобные операции в таком возрасте как бы разбивают на два этапа, оставляя имплантацию искусственного хрусталика на более поздний срок. А пока мальчику пришлось бы вставлять линзу на оперированный глаз или носить особые очки.
Операция прошла успешно. Но Денис еще носит повязку на здоровом глазу, чтобы заставить «работать» оперированный глаз. И требуется еще продолжить лечение, регулярные обследования. В общем, терпение и терпение… Как и во многих других случаях, когда врачи предупреждают родителей, чтобы не ждали моментального эффекта, и сколь неблизким может оказаться день, когда, наконец, можно будет сказать, что у ребенка с глазами все в порядке.
Поэтому я и сочла необходимым рассказать обо всем подробнее. Ведь операции глаз у детей разной степени сложности проводятся тут почти ежедневно, иногда в день по несколько. Но главное, — все меньше становится непреодолимого! Здесь умеют «складывать» глаза даже после тяжелых аварий. Ведь у ребят, помимо всего прочего, бывают самые разные травмы. И вновь мне повторяют: самое сложное — распознать патологию своевременно. В том числе врожденную. «Подчеркните, что в таких случаях особенно внимательными должны быть взрослые. Ведь признаков различных патологий много: повышенное беспокойство, бессонница, светобоязнь, слишком большие глаза (как бы «бычьи», что бывает при врожденной глаукоме)… Раннее вмешательство хирурга может решить проблему. У доктора Ширина, к слову, есть опыт оперирования глаз у пяти-, семидневных младенцев. Своя методика, свой, если хотите, взгляд на некоторые проблемы, связанные со спецификой его профессии.
Творческий подход к делу и у остальных членов этого в принципе небольшого коллектива офтальмологов, создавших на базе кафедры глазных болезней института педиатрии республиканский центр, где учатся и учат, консультируют, лечат, оперируют по новейшим методикам и, что особенно важно, проводят большую профилактическую работу. А потому назову всех поименно: это, кроме Владимира Викторовича Ширина, офтальмологи Лола Джаноновна Бабаджановна, Дилором Закирходжаева, Раиля Шамилевна Мусабаева, Лола Салимовна Хамраева, операционная сестра Саломат Тулебаева. Затевали они это дело под руководством известного детского офтальмолога профессора Оксаны Глебовны Левченко, которая в то время заведовала кафедрой и сделала очень многое для становления глазного отделения клиники в его новом качестве (нынче она здесь в роли консультанта). Сегодня кафедру возглавляет доцент Босит Абидович Захидов — меня просили особо отметить его разработки по лечению слезных путей у детей и взрослых. Ну и, конечно, все это при поддержке руководства ТашПМИ в целом. Глазное отделение теперь тут же, при институтской клинике, что имеет ряд преимуществ, главное из которых — возможность консультироваться у разных, причем высококвалифицированных, специалистов с использованием самых современных методик и аппаратуры, которыми институт располагает. Ведь причины ослабления зрения, как и прочих болезней, бывают разными. Привели, скажем, ребенка с воспаленными глазами, а у него оказался ревматизм, и лечить надо прежде всего его. Или рассказали, например, о случае, когда у малыша обнаружили порок сердца, хотя поводом его появления в этих стенах было «что-то с глазами»…
Отсчет времени, когда глазное отделение клиники стало обретать новые качества, ведут с 1997 года. В этом году заключили договор с международной благотворительной организацией «Мерси прожект», созданной по инициативе Всемирной организации здравоохранения. Составлению договора предшествовали приезд в нашу страну специалистов этой организации, встречный план наших медиков по созданию целевой программы совместной работы… В итоге здесь уже три года трудятся Нил Роджерс и Джей Мак Коллум, изучившие за это время узбекский язык и состояние детской офтальмологии в республике. По линии «Мерси прожект» и опираясь на спонсоров этой организации (из Германии, США, Англии и других стран), они «вооружили» наших офтальмологов технической базой на уровне мировых стандартов. Здесь появился уникальный японский микроскоп. Искусственные хрусталики сюда поставляют со знаменитой фирмы «Алкон» (головные предприятия в Швейцарии).
За последние годы прооперировали более четырехсот ребят по самым разным поводам — катаракта, косоглазие, глаукома, травмы глаз… Многим малышам с врожденными патологиями, прооперированным в раннем возрасте, не придется знакомиться со специализированными интернатами. Теперь видят (а некоторые уже и могут посещать обычную школу) 280 прооперированных и вылеченных девочек и мальчиков из интернатов для слепых и слабовидящих детей.

Специалисты отделения, кафедры в целом много ездят по стране, полностью обследовали, в частности, семь таких школ-интернатов в разных областях республики и периодически возвращаются туда для продолжения наблюдения, особенно за теми, кто уже побывал на операционном столе и продолжает лечение.
Опыт врачей отделения изложен в различных медицинских изданиях, включая международные, своеобразные отчеты представлены уже на двух международных конференциях — последняя состоялась в Алматы в 1999 году, где обсуждались региональные возможности распространения этого опыта. Ведь ничего подобного у наших соседей нет.
Мне удалось побеседовать с заведующим отделением В. В. Шириным между операциями. Он показал мне палаты, операционную (есть видеокамера и монитор, по которому можно следить за ходом операции, чем и пользуются студенты и гости-коллеги), рассказал, что многие операции, как и лечение, проводятся на благотворительной основе, бесплатно — «Мерси прожект», в лице своих посланников, еще и лекарствами снабдит и даже иногда деньгами на дальнейшее лечение. Интернатские дети, как правило, пользуются этими льготами, особенно те, кто приехал издалека.
Штрихи к характеру Ширина: за свой счет в отпуске ездил в Одесский интернат имени Филатова и в Куйбышевский центр профессора Ярошевского, где накоплен замечательный опыт лечения глазных болезней у детей.
Что ж, теперь будут ездить и уже ездят за опытом к нам…
Галина Георгиева.

или о том, как можно из Хазараспа попасть на Северный полюс, а потом на парламентские выборы в Англию
Знаете ли вы, что на последних парламентских выборах в Англии наблюдателем (кстати, единственным) от Республики Узбекистан была женщина? Эта честь выпала Сайере Атахановне Ходжаевой. Младший советник юстиции (по военному ранжиру майор), в недавнем прошлом заместитель хокима Ташкентской области, она посетила Великобританию в июне 2001 года еще в качестве рядового члена Центральной избирательной комиссии. В сентябре минувшего года С. Ходжаева становится заместителем председателя Центризбиркома, одним из его семи постоянно действующих работников (всего в его составе 21 человек, в основном юристы). И всем, что связано с выборами, референдумами и так далее, занимается теперь на профессиональной основе.
— Мне вот что понравилось у англичан, — вспоминает она. — То, что они вскрывают урны, подсчитывают бюллетени и, соответственно, голоса избирателей в каждом регионе централизованно, в каком-то одном большом зале. Урны с мест доставляются в сопровождении полиции. Для подсчета приглашаются совсем посторонние лица, не имеющие отношения к избирательной кампании, в основном сотрудники банков, которых привлекает мэрия. Они дают расписку о соблюдении всех правил подсчета.
Сайера Атахановна, так сказать, в действии изучала своеобразный характер британской демократии: нет единой конституции, парламентская система состоит из трех институтов и является древнейшей в мире, а самым напряженно работающим ее органом считается Палата лордов. Лорды изучают законопроекты и утверждают законы, но также бывают и их создателями, а кроме того, подвергают тщательному анализу все действия правительства. При этом лорды не выбираются и не получают жалованья.
Институт монархии дает королевскую санкцию всем парламентским актам. Последний раз монарх Британии отказался утвердить закон парламента в 1707 году. С тех пор он играет в основном церемониальную роль. Расходы, связанные с исполнением государственных обязанностей, подлежат одобрению парламента.
659 оплачиваемых членов Палаты общин избираются на всеобщих выборах, которые проводятся каждые пять лет…
За полтора века, что существует избирательная система Англии, она особых изменений не претерпела. Выборы в стране организуются силовой структурой — министерством внутренних дел уходящего Кабинета Министров.
— На мой взгляд, это просто нонсенс, — говорит С. Ходжаева. — И в этом смысле наш независимый Центризбирком, как и подобные самостоятельные институты в других странах, конечно же, в принципе представляет демократию иного уровня. И заметьте (читайте наши законы), как постепенно, но неуклонно мы к нему, этому уровню, подходим. Теория эволюции, которую поддерживает наш Президент.
Так, «через Англию», потому что у моей собеседницы еще живы впечатления от ее посещения и только что закончена очередная статья на эту тему в «Вестник Центризбиркома», мы возвращаемся «к самим себе».
Газеты уже достаточно много писали о последнем референдуме в нашей стране, само проведение которого — очередной шаг на пути развития демократии. Известно о практически единодушной поддержке идеи продления срока работы Президента, создания двухпалатного парламента. В Центризбиркоме готовится отчет по итогам прошедшего события, который будет предложен к обсуждению на ближайшей сессии Олий Мажлиса. Жизнь показала необходимость поправок к Закону о референдуме, совершенствования отдельных его статей. А также поправок к Закону о Центризбиркоме. Здесь сейчас над этим работают.
Изучение избирательных систем разных стран, налаживание связей с ними, сравнительный анализ, соответствующие выводы — все это и многое другое составляют повседневную работу Центризбиркома. Говорю об этом, чтобы обязанности его членов не виделись простому обывателю сведенными лишь к выборной кампании. Сама же кампания… Очень ошибаются те, кто связывает ее с чисто организационной суетой (что также бывает разного уровня, в зависимости от подготовленности самих организаторов). У Ходжаевой есть опыт проведения президентских и парламентских выборов, в ходе их она много раз выезжала на места по разным поводам, в том числе и связанным с определенными нарушениями, это помогало ей быть хорошо осведомленной о развитии процесса. Достоверность знаний обо всем (включая уровень культуры электората) — тоже профессиональная обязанность. Иначе разговоры о совершенствовании выборных технологий будут пустым словоизвержением…
Но я считала бы свою задачу не выполненной, если бы ограничилась рассказом о сегодняшней деятельности Сайеры Ходжаевой. Человек на таком посту виден издалека, интерес к его личности естествен. И я не просто ради красного словца «заявила» в оглавлении о неких «силах», которые могут помочь человеку выстоять в этой жизни вопреки всему: уж очень история моей героини напоминает сюжет знаменитого фильма «Москва слезам не верит». С той разницей, что тут ничего не придумано.
Девочка из провинции (Хазарасп Хорезмской области) «рванула» после школы в Ленинград, мечтая стать прокурором. Но с первого захода в избранный вуз не попала. И устроилась на текстильную фабрику намоточницей полуавтоматов. Сюда всех принимали. Могла бы еще на стройку, но ей, южанке, страшновато было работать на уличном холодном ветру.
Через год — опять в ЛГУ (Ленинградский государственный университет). Попала! Но поживи-ка на студенческую стипендию… И мама с папой, инвалидом войны, помочь ничем не могут — у них, кроме нее, еще трое детей.И пошла в свободное от занятий время подметать… в Петропавловской крепости, устроившись туда дворником. А еще удалось подрабатывать ночным сторожем в Военно-Морском музее… И вот она, молодость — еще хватало сил участвовать в художественной самодеятельности: наша землячка очень даже неплохо пела и танцевала. Стала даже лауреатом Всесоюзного конкурса. Ее портрет поместили в одном ряду с Эдитой Пьехой и Сергеем Юрским, которые в свое время тоже учились в ЛГУ. А однажды — это был 1977 год — Сайера с концертной бригадой университета целую летнюю навигацию обслуживала моряков Северного Ледовитого океана: студенты давали концерты от Мурманска и до острова Диксон, всюду, куда доходили атомные ледоколы, вплоть до Северного полюса, и на самих этих ледоколах.
Стажировку она проходила в Карловом университете в Праге. Работать направили в Московскую область. А она стремилась домой, на Родину. И вот удача — есть место в Министерстве юстиции Узбекистана. Поработала там — не понравилось! И добилась-таки своего, надела однажды костюм прокурора. Первая речь в роли государственного обвинителя в народном суде Юнусабадского района столицы.
— Не страшно было решать судьбу человека?
— Ой, я была максималисткой: преступил закон — отвечай. Ну и потом окончательное решение выносил суд… С годами стала мудрее, поняла и то, что далеко не всегда тюрьма исправляет. И если возможна была «вилка», старалась не запрашивать для обвиняемого максимального наказания.
А знаете, где я встретилась однажды с Ходжаевой позже, когда она работала в хокимияте и возглавляла областной комитет женщин? В женской колонии! Там по ее инициативе (впервые вообще в истории этого учреждения) проходил нормальный такой вечер, с задушевными беседами, чаепитием и подарками: «И заключенным нужно человеческое участие. Не все души окончательно зачерствели». Не скрою, много было тогда скептиков — мол, этим разве поможешь… А она не обращала внимания, считая, что «главное — начать». И отправлялась в детское исправительное учреждение… Вовлекала в эту работу других энтузиастов и целые организации, искала спонсоров: «Пусть те, кто сейчас во временной изоляции, не думают, что о них забыли. Наши же они, не чужие». И не просто давала бесплатные юридические консультации — оставляла даже свои рабочие телефоны, чтобы к ней могли обратиться те, кто, выйдя из заключения, не смог адаптироваться к новой жизни. И были случаи, обращались, и она помогала, как могла. Одновременно искала пути решения вопроса в принципе — так появился в Чирчике областной центр адаптации женщин и подростков. Это большая отдельная тема. Мы договорились вернуться к ней…
Так что же это «нечто», что помогает преодолеть любые обстоятельства? Ищите ответа сами. А нужен пример… Я тоже пытаюсь его найти.
Сегодня Сайера Атахановна принимает меня в своем новом кабинете в великолепном здании Олий Мажлиса, где размещен и Центризбирком. Но я чувствую себя, как и раньше в общении с ней, вполне комфортно. Такая же простая, доступная, умеющая поддержать любой разговор.
Вот рассуждаем о судьбах, о судьбе вообще. О «силе духа» — понятии врожденном и в то же время, она считает, вполне воспитуемом.
— Что до меня — я думаю, мне кое-что, наверное, дано от Бога. Я сильнее других, и такое порой преодолевала… без чьей-либо помощи, поверьте. Оттого и спрос с меня, наверное, больше — жизнь ставит в такие ситуации, когда приходится отвечать и за других. А в чем-то еще очень повезло, я имею в виду прежде всего людей, с которыми училась, жила в общежитии. А преподаватели какие были! У нас куратором курса был Анатолий Собчак, представляете?
— Прямо какое-то предопределение, наверняка уроки демократии еще тогда… Постойте, но ведь этот факультет кончал и Владимир Путин?
— Двумя годами раньше меня. Не будем развивать тему — кто мог тогда предположить…
Не будем… Тем более, что умение «выстроить» собственную жизнь вряд ли можно позаимствовать. А ей это удалось — идти к цели, не сворачивая. Хотя у красивой девушки с Востока было множество соблазнов (и принцы заморские учились в их вузе). И надо было определять приоритеты и соответственно жить. А потом это требовалось всегда. В «прокурорском» качестве — особенно.
Теперь она может сказать, что сил ей хватило на все. «Палат каменных», правда, не нажила, но ни в чем себя не разменяла.
А в остальном все, как у других: семья, дети. Муж — архитектор. Старшая дочь стала художником-модельером, уже участвовала со своими работами в республиканском конкурсе и фестивале мод. Это Шахиста. Ее сестренка Шахло учится в юридическом лицее. Бобуру пока десять лет.
А их мама тоже продолжает учиться: она соискатель Ташкентского юридического института, уже готова диссертация по теме «Правовая культура и проблемы развития социально-правовой активности женщин Республики Узбекистан». К слову: Сайера Атахановна — член пленума Комитета женщин республики. В 1995 году была одной из двух представительниц Узбекистана в Стамбуле на первом съезде женщин тюркоязычных стран.
Как все теперь-то сочетает и успевает? А вот тут глубокий вздох и просьба:
— Если можно, помяните добрым словом мою маму. Детей помогла поднять она. И ваш вопрос к месту, конечно, я десять лет в прокуратуре, одиннадцать лет в хокимияте, сколько угодно ситуаций, когда не бросишь, не уйдешь, как бы не спешила домой. Теперь новые заботы. И что бы я без мамы?
Спасибо вам, Мамаджан-апа: ваша дочь задерживается на работе не без пользы для людей…
Галина Георгиева.
г. Ташкент.

Начну с возражения невидимым, но реально существующим оппонентам, утверждающим, что библиотеки нынче «не в моде», что в библиотеки нынче «не ходят». Еще как ходят! Только в центральной библиотеке Акмаль-Икрамовского района Ташкента в прошлом году было зарегистрировано 4,5 тясячи читателей, и эта цифра, сама по себе довольно высокая, имеет тенденцию к росту. А у библиотеки еще семь филиалов.
Причем контингент постоянных пользователей ЦБС (централизованной библиотечной сетью), по словам ее директора Ирины Юрьевны Даукаевой, «ровный». То есть не только школьники и пенсионеры, что, конечно, традиционно, но и люди самых разных возрастов. Возражающим, что такое положение наблюдается далеко не всюду, предлагаю задержать внимание на этих строках — возможно, пригодится опыт работы данного учреждения.

Поводом к очередному посещению библиотеки было приглашение на литературный вечер, посвященный Алишеру Навои. Участвовали пять школ (включая музыкальную)! Свой ансамбль прислал ДК имени У. Юсупова. На стендах были представлены новые издания Навои, в том числе сборник его афоризмов на девяти языках.
Вела программу главный библиотекарь Гульнара Меметовна Кадряева. Ребята пели и танцевали, на узбекском и русском языках читали стихи великого поэта — многие из них наизусть, самозабвенно. А тем, кто только начал приобщаться к поэзии, просто дали в руки раскрытые папки, чтобы они, как могли, прочитали прекрасные строки вслух. Главное — начать. Научатся.
В этом и есть смысл таких вечеров — не только познавательный, но и имеющий целью научить понимать и читать высокое художественное Слово. Что подтверждают и работники библиотеки: «Мы просто идем в школы, с которыми постоянно контачим, № 283, 189, 74, другие, и делимся с преподавателями своими планами. Нам не нужны подготовленные артисты, наша задача — приобщить как можно больше ребят к чтению, сделать их духовную жизнь богаче».
Судя по литературным вечерам (посвященным разным писателям и поэтам), на которых всегда много народу, в основном молодежи, это им удается. А плановые мероприятия включают, кроме того, встречи с интересными людьми, знакомство с жизнью и творчеством («Мир открытий») известных путешественников-исследователей и др.
Меня особо заинтересовала в плане работы библиотеки строка — «Изучать интересы молодежи с целью организации досуга». Актуально, ничего не скажешь. Но как это осуществляется на практике? Вместо ответа меня повели в путешествие по зданию библиотеки. Продемонстрировали целую галерею детских рисунков возле отдела детской литературы (много лет здесь работает Гульчехра Рахимбаева, это и ее в том числе заслуга). Показали поделки из разных подручных материалов, которыми особенно увлекаются подростки (черепашки из ореховой скорлупы и т. д.). Для девочек постарше — подборки кулинарных рецептов, специальные журналы с выкройками.
И вот то, что, по-моему, на сегодняшний день вызывает гордость: собственный компьютерный центр в районной библиотеке. Есть еще, сказали мне, в Мирабадском районе нечто подобное, но там просто компьютерщики арендуют у библиотеки часть ее площади. А тут они работают именно под эгидой библиотеки и по ее плану. О чем заключен соответствующий договор с хозрасчетным компьютерным центром «INET». Включающий обучение работе на компьютерах и выход в международное информационное поле INTERNET. Конечно, за определенную, но вполне доступную плату. Что откроет, помимо всего прочего, еще одну возможность материальной поддержки библиотеки и ее работников. Стоит ли говорить о том, что они в этом нуждаются и что многое из того, что они делают, пока держится исключительно на их энтузиазме.
Я вообще не могу говорить об этих людях без особой нежности. Столько бескорыстной любви и заботы дарят они нам, читателям, отстаивая наши интересы при подписке на любимые издания; без конца подклеивая и подшивая стареющие книги; подбирая литературу к школьным контрольным и рефератам, и так далее. Заведующая отделом обслуживания Наталья Юрьевна Аксентюк, главный библиограф Ольга Валентиновна Платова, ветеран библиотечного дела семидесятидвухлетняя Ольга Александровна Низинская, другие — всех перечислить просто нет возможности — живут своей работой и не могут представить себя вне ее.
Считаю нужным оговориться — не только в этой библиотеке. В Ангрене, например, традиционно устраивают свои городские праздники библиотекарей, я была на одном из них и немало удивилась тому, какие, оказывается, выдумщики эти скромные служители книги! Они вовлекли в свою костюмированную игру горожан, там «летали» карлсоны и странствовали свои алисы — и все это при тех же проблемах, главная из которых — финансовая.
Тем более отрадно, что нет-нет, да и озаботятся этой их проблемой новые богатые, чьих детей эти люди обогащают духовно. В «Правде Востока» в свое время была опубликована статья о нуждах одной из городских библиотек, и в редакцию позвонили люди, выразившие желание поддержать наших духовных наставников. Мы переадресовали их в нужном направлении. И сейчас лелеем надежду, что подобное может повториться. Пользуясь случаем, сообщаем потенциальным спонсорам: ЦБ Акмаль-Икрамовского района нужен ксерокс (тел. 74-16-89, 74-89-08). Здесь не хватает экземпляров справочной и прочей литературы, школьники стоят за необходимыми им сведениями в очереди, а иные «ушлые», чтобы не переписывать их вручную, умудряются вырвать интересующие их страницы. А была бы возможность их скопировать, и не было бы проблем. За символическую плату. Которая все-таки в свою очередь была бы пусть небольшой, но дополнительной денежкой в библиотечный фонд.
Давно пора сменить библиотеке мебель, сделать более эстетичными стеллажи. Чем может, конечно, помогает хокимият, его отдел по делам культуры (заведующий Ильхом Каримович Турсунбаев). Стоит отметить, в частности, что библиотека и ее филиалы за последние годы получили лучшие, чем были раньше, помещения. Дом, в котором сегодня «живет» центральная библиотека района, вообще из тех, где находиться просто приятно, куда хочется возвращаться (особенно, если учесть упомянутую заботу о читателях). Читальные залы на двух этажах, живописная лестница во внутренний дворик, полный зелени, стеклянная стена, через которую виден весь дворик, где так уютно посидеть на скамеечке с книгой. И это тоже очень приятно — говорить о действительно хорошем, настоящем книжном доме. Только бы не забыть о том, что и ему нужна, наверное, наша общая забота.
Галина Георгиева.

Герой одной запомнившейся мне пьесы, старый китаец, все время твердил одно и то же слово, что-то вроде «ся-ся». Когда наконец его спросили, что же это означает, он объяснил, что всю жизнь пытается произнести слово «счастье». «Мы научимся»! — восклицает молодое поколение, и в этом был пафос спектакля.
Конечно, научимся.
В свое время мне довелось встретиться со столетней Саломат Пулатовой из Ташкентского района и побеседовать с ней… о том же, о счастье. Ее сын сказал: «Она плохо слышит, но вообще-то она философ». И стал кричать ей в ухо мои вопросы. И я все ждала от нее каких-то особых, «философских» слов, а она просто рассказывала о своей жизни, о своих двух мужьях, но особенно о первом, которого любила, потому что за второго вышла «по необходимости, трудно было шестерых детей поднимать одной». Обоих давно похоронила, зато как о вчерашнем событии вспоминала свою первую свадьбу, рождение каждого ребенка и то, как любил и ревновал ее первый муж. А все остальное, по ее словам, было «неинтересно». Долгое одиночество, работа на выживание, — одним только кетменем сколько отмахала в колхозе… А вышла потом на пенсию, и если б не дети… И я понемногу начинала понимать, что же она хочет сказать, в чем ее философия: она долго, очень долго жила, но ничто, никакие события ничего не изменили в ее критериях, ее оценках жизни — семья, любовь, дети остались в ней главными. И чтобы у детей все повторилось. И чтобы всегда был хлеб на столе. Она берет кусок лепешки и поднимает с ним руку вверх, как бы благодаря за него Бога, и потом прижимает этот кусок к губам, целуя… Новый правнук появился, вся семья за столом, — вот и счастье. И чтобы ничто не помешало этому…
Но вот и политики заговорили о том же — о значении семьи, о том, что ею все начинается и кончается, кем бы человек ни был. И что старый человек в доме — это как бы живой талисман, хранитель мудрости, который надо беречь и холить. Как сказал сын Саломат Пулатовой: наш светильник… Примечательно уже само по себе такое совпадение мнений на разных уровнях. Можно сказать, что житейская «концепция» бабушки Саломат нынче возведена в ранг государственного интереса. Значит, и в самом деле надо ждать перемен к лучшему, и не только для тех, кто уже достиг «талисманного» возраста…
Только почему же ждать? У пожилых людей не так много для этого времени. А сколько их, отработавших, к примеру, в колхозе, как Саломат, не одно десятилетие, получили в итоге грошовую пенсию и теперь целиком зависят от благосостояния детей. Хотя это вообще в менталитете нации — дети не оставляют стариков. Но последним бывает обидно: годы труда — и какого! — а результат почти нулевой. Так ведь есть и одинокие старики… Тем с большей радостью нахожу примеры, когда желаемые перемены приближаются конкретными действиями конкретных людей без ожидания каких-то дополнительных глобальных решений «сверху», а в рамках уже существующих законов.
Очередная командировка привела меня в колхоз имени Гафара Азаматова Букинского района, который с 2000 года стал именоваться ширкатом. Хотелось убедиться, что рядовая кампания по переименованию — не смена вывески, и потому не поленилась «влезть» в документы, расчеты и цифры. И убедилась, что этот ширкат — действительно кооператив пайщиков. Чтобы не утомлять теми же цифрами читателя, приведу комментарий одного из них (пайщик не захотел называться, «чтобы не сглазить»).
«Деду моему, покойнику, это бы понравилось: он-то сам как вошел в колхоз, так и вышел из него голоштанным. Будто и не проработал в нем целую жизнь. А теперь каждому определяют его пай. Все-таки не с пустыми руками выходишь, когда наступит время».
Тут и неработающих пенсионеров не забыли. Целая бригада специалистов трудилась над соответствующими нормативами. Очень все непросто, до сих пор много проблем. Но миф о преждевременности подобных реформ рождается там, где не хотят работать над этими проблемами.
А в Паркентском районе сын сделал то, что не получилось у отца, — прямо как в той притче про китайца: «Счастье тебе принесет именно то, что до сих пор приносило несчастье». Дело в том, что его отец Эргаш Ходжиев сорок лет отработал скотником на ферме, которая в конце концов ликвидировалась. И он остался почти нищим. А тут как раз закон о приватизации. И сын Мавлян взял под проценты ссуду, выкупил эту ферму. И смог реализовать свой талант организатора, опираясь на опыт отца. Хорошо, конечно, пришлось «покрутиться», но зато люди теперь здесь получают больше всех в округе. И деньгами, и молоком, и теленком в общем стаде — разрешают, по общему согласию, даже двух телят держать на общих кормах. И пенсионеров стараются не обидеть.
Обидели их всех, весь коллектив, по-другому. Только-только ферма стала подниматься на ноги, восполнили стадо, поредевшее из-за павших от бескормицы животных (создавая кормовую базу, собственные пояса подтянули, урезали себе зарплату) — бах, волевым решением местных властей забрали более ста голов скота «для поддержки соседнего общественного хозяйства». И это пережили! Только опять своим людям пришлось «подождать».
К слову: и в том ширкате, о котором я тут рассказала, доброе начинание людей в первый же год чуть было не зарезали на корню: те уже выполнили договорные обязательства по сдаче продукции государству, уже было стали считать прибыль от сверхплановой продажи, а им тот же «бах»: заставили сдать дополнительные тонны хлопка-сырца в счет госзаказа, чтобы район «выглядел лучше». Ну до чего же трудно некоторые начальники усваивают истину, до которой давно уже дошли простые люди: все мы вместе только тогда будем выглядеть действительно лучше, когда у стариков будет достаток, а их дети и внуки перестанут откладывать свадьбы из-за материальных проблем.
А какие наши старики замечательные! Знаете, что сделал Эргаш Ходжиев, когда сын доложил ему о первой значительной прибыли, которую получили на приватизированной ферме? Попросил осуществить его мечту: построить для родного поселка новую школу. Тем он особенно и запомнился мне: дед, который построил школу…
Каким конкретно образом добились здесь такой прибыли, — не сегодняшняя моя задача рассказывать. Тем более, что есть и другие подобные примеры, когда школы и бесплатные чайханы для стариков сельские хозяева, ставшие самостоятельными, считают за честь построить.
В одной из таких новых школ учительница английского языка перед новым годом помогала детям составлять поздравительные открытки своим дедушкам и бабушкам, и я успела списать не стертую с доски последнюю фразу «…и ничто, кроме счастья, не постучится к вам в дверь».

Галина Георгиева.

Чем старше, тем быстрее живем. Как говаривал в одной из своих миниатюр незабвенный Аркадий Райкин: не успеешь оглянуться, как новый понедельник… а вторники как летят!
У Людмилы Петровны именно вторники летели особенно быстро. В этот день ей приводили внуков, а кому нужно рассказывать, что это такое! Несколько раз сготовишь, утрешь носы, уложишь-разбудишь, расскажешь сказку, посмеешься-погневаешься — и дня как не бывало.
А неделя уходила на подготовку к встрече. Тем и жила. Раньше, когда не нужно было расставаться, дни недели не имели значения: вторник ли, пятница — всегда вместе и всегда много хлопот. Но в том-то и дело, что ей это стало уже не по силам. Один день как-нибудь покрутишься на больных ногах, а постоянно… Да ведь и внуки тоже болеют, и их нужно водить по врачам и как-то еще изыскивать средства на лекарства — на пенсию не развернешься. Сколько бабушка могла — «тянула» их сама. Все надеялась: еще немного, и мать, ее дочь, заберет внука и внучку к себе. Уехала дочка в Москву устраивать собственную жизнь. Предполагалось, что как только все наладится, заберет их всех.
Но вот уже третий год пошел, а от нее ни письма, ни денег. Несколько телефонных звонков: потерпи, мам. И та терпела. А что поделать, если с первым мужем у дочери не сладилось, и тот уехал неизвестно куда, а одной ей, дочке, тяжело. Уехала в надежде на лучшие заработки. Да и вообще «историческая родина»… А получилось: разбитая семья. И детей, внуков Людмилы Петровны, пришлось отдать в детдом — посочувствовали соседи, подключились махалля, ювенальный (детский) адвокат, и все устроилось. И Людмила Петровна понимала, что при создавшемся положении так лучше, но… при живой-то матери!
И вот теперь по вторникам внуков приводят к бабушке. В другой день не получается у ее подруги, которая сама ездит за ними в детдом, выручая тем самым Людмилу Петровну, совсем почти обезножившую. Подруга еще старше ее, но со здоровьем у нее, слава Богу, получше. Даже в домработницы пошла к разбогатевшим знакомым, «не только ради приработка, но и от тоски», — говорит она. Собственные дети тоже по заграницам где-то ездят, «такая сейчас пошла мода», а она и за них переживает, как там в незнакомой стороне устроились, и очень скучает по внукам — хоть бы одним глазком на них глянуть! Вот и пошла служить в чужой дом. А там приходится работать и по воскресеньям: хозяева любят гостей, так что сразу и договорились с Митревной — сама она будет отдыхать по понедельникам и вторникам. Та согласилась, а не все ли ей равно! И по понедельникам теперь отлеживается дома, а во вторник занимается делами подруги.
К обеду к Людмиле Петровне приходит еще одна подруга, Екатерина Васильевна, со своими двумя внуками-школьниками, они приносят ей продукты, а заодно общаются с ее внуками. Екатерина Васильевна всю жизнь проработала в школе, преподавала литературу, теперь на пенсии и занимается репетиторством, да вот внуков «тянет». А они так быстро растут, внуки, и все труднее становится их одеть-накормить. Родители? О-о, родители тоже в других странах, вздыхает учительница. Причем в разных. Дочь уехала в Италию по какому-то оргнабору, а теперь ходят слухи, что гостей в ночных барах обслуживает, неужели правда? Зять устроил себе брак с израильтянкой. Почему-то решили, что так каждый из них быстрее разбогатеет. Почему-то это стало самоцелью — разбогатеть. Конечно, трудно осуждать молодых, но… неужели для этого все средства хороши? Ох, наверное, и ее, матери, вина есть в том, что дочь зарабатывает в ночном баре. Хотя молодые соседки говорят «ничего особенного». Сейчас многие «так делают». Тем более, что, надо правду сказать, деньги иногда присылает. Только о себе не рассказывает.
Вот и возникла у пожилых подруг идея пригласить на один из своих вторников корреспондента: поговорить «за жизнь…».
— Ой, не знаю, не знаю, — продолжает рассказ Екатерина Васильевна. — Может, мы безнадежно устарели и чего-то не можем понять? Едут ведь не только на историческую родину, а куда угодно, за призраком какого-то «счастья». И… все больше становится одиноких стариков.
— Дети наши привыкли, что мы всегда о них заботились, о себе не думали. И в любых ситуациях выживали. Мы сильные! — вступает Митревна. — А они слабее. Да и соблазнов нынче много. И вон, видишь, двери нынче распахнуты — езжай, куда хочешь.
— Да это ж и неплохо, что теперь запросто можно уехать хоть куда. Но разве на новом-то месте легче чего-то достичь? Не-ет, тут другое. Сдвиг ценностей, — гнула свое Екатерина Васильевна. Она, кажется, нашла нужное слово: «ценности». И повторила:
— Жизненные ориентиры, ценности изменились.
— А меня соседи возили недавно на кладбище, своих проведывали, ну и я с ними, у меня там тоже есть к кому сходить, — зашла с другой стороны Людмила Петровна. — И мы обратили внимание знаете на что? На относительно свежие, но уже заброшенные могилы. Дата на столбике или на плите — прошлый, позапрошлый год, а уж холмики чуть с землей не ровняются, травой поросли, видно, что никто за ними не ухаживает. Хорошо, если дети на похороны приехали, или кто денег прислал. А то вовсе соседи, да махалля, да собесы хоронят, сколько я уж таких случаев знаю… Только ведь грехом всегда считалось родные могилы забывать. Великим грехом.
Думали. Молчали. Пили чай.
— А может быть, и можно наших детей понять, — заволновалась вдруг Людмила Петровна. — Ну не хотят они жить, как мы. Свет хотят посмотреть. Вот я, например, как жила, чего особенного видела?
— Как бы ни жила и чего бы ни видела, а дочь свою не бросила. И до сих пор выручаешь. А она? — резко «отбрила» учительница. — Ничем я не оправдываю такое. Ничем! — хлопнула ладонью по столу.
И мне:
— Все-таки, по-моему, об этом надо поразмышлять, вы, корреспонденты, это умеете. Или просто о нас, о троих, расскажите, только фамилий не называйте, а то подумают — жалуемся. А у нас просто сердце за всех болит, к старости особенно. Помните Маяковского? — «Я весь сплошное сердце»…

* * *
Да что тут особенно размышлять? Они сами все сказали, эти женщины, прожившие в общем-то славную жизнь, да вот как-то «непонятно» ее завершающие. Потому что, как сказала Митревна, служащая в чужом доме, это «неправильно, когда радоваться приходится, глядя на чужих детей, а собственные далеко».
И неправильно, когда и без того быстро бегущие в этом возрасте дни сокращаются тоской и переживаниями, которых могло и не быть…
Галина Георгиева.