До сих пор «ПВ» избегала полемики на газетных страницах по поводу поворота сибирских рек в Центральноазиатский регион. Прежде всего нам казалось, что вопрос этот не ко времени из-за крайне высокой стоимости проекта, из-за значительных экологических просчетов, допущенных на территории Узбекистана и в других странах бассейна Аральского моря, из-за высокого засоления почв, из-за изменившейся геополитической ситуации…
Тем не менее число желающих высказаться на страницах газеты по поводу переброски части стока сибирских рек растет. И мы думаем, что общество с интересом выслушает разные точки зрения по этому поводу. А они действительно разные: есть — за, есть — против. Очевидно, полемика по этой теме будет полезна всем нашим читателям, ведь истина рождается в споре. Более того, дискуссия послужит и росту экологической грамотности населения. А она, как известно, условие устойчивого развития. Сейчас о нем много говорится, ведь планета — накануне Всемирного саммита в Йоханнесбурге по устойчивому развитию. Так что открываемая полемика — в русле мировых тенденций.
Я написал эту статью как непосредственный участник разработки проекта подачи в Центральную Азию части стока сибирских рек, проекта, идея о котором была высказана еще в 1868 году, а непосредственная техническая его разработка была начата почти сто лет спустя — в 60-х годах прошлого столетия, и который в 1986 году, когда к его реализации уже фактически приступили, был совершенно неоправданно и незаслуженно приостановлен.
Проект этот предусматривал отобрать у избыточно полноводной Сибири очень небольшую часть стока только одной ее реки, а именно Оби. Конкретно это предполагалось сделать в месте впадения в нее реки Иртыш возле города Ханты-Мансийска. Отобрать намечалось всего лишь 27 куб. км, или около семи процентов стока Оби, несущей свои воды в Северный Ледовитый океан. Изъятие такого незначительного по сибирским меркам количества воды в нижнем течении этой реки не причинило бы абсолютно никакого вреда и ущерба Сибири ни в хозяйственно-экономическом, ни в экологическом отношении, тем более, что ниже Ханты-Мансийска отсутствуют какие-либо водозаборы и Обь уже просто-напросто бесполезно сбрасывает свои воды в океан. А вот польза для экологии Сибири от этого, безусловно, была бы, поскольку отбор из Оби семи процентов ее стока облегчил бы паводковую ситуацию на этой реке.
В то же самое время донорская подпитка ультрапресной обской водой истощенных рек Центральной Азии — Сырдарьи и Амударьи, которые к тому же в среднем и нижнем течениях еще и сильно засолены, была бы для них исключительно полезной, и это в значительной степени смягчило бы экологический кризис, который переживает Центральноазиатский регион из-за острого дефицита водных ресурсов, в результате чего и высыхает Аральское море.
Но обская вода, согласно проекту, о котором идет речь, предназначалась не только для Сырдарьи и Амударьи. На начальном участке трассы канала Сибирь — Центральная Азия часть ее в объеме 5 куб. км предполагалось направить в промышленные области Южного Урала и вододефицитную Курганскую область России, а 4 куб. км — в засушливые области Северного Казахстана для орошения зерновых культур.
Однако польза от реализации проекта строительства канала Сибирь — Центральная Азия на этом не исчерпывалась. Прежде всего этот проект был ориентирован на решение крупных социально-экономических проблем как региона России, объединяющего Западную Сибирь, обширные районы российского Севера и промышленные центры Южного Урала, так и огромного региона Центральной Азии. И надо сказать, что в современной геополитической обстановке после того, как на территории бывшего СССР образовались независимые государства, необходимость решения этих проблем, разумеется, на новой взаимовыгодной экономической основе приобрела особую актуальность и значимость и для России, и для государств Центральной Азии.
Осуществление проекта позволит создать мощный экономический мост, напрямую связывающий названные государства, и это будет способствовать, во-первых, устойчивому внутреннему развитию каждого из них, а, во-вторых, развитию масштабного экономического сотрудничества между ними. Страны Центральной Азии, куда придет сибирская вода, кроме смягчения Аральского кризиса, получат возможность развивать площади орошения, в чем они так остро нуждаются, обеспечить тем самым трудозанятость населения и резко увеличить за счет этого производство продовольствия и другой сельскохозяйственной продукции. В результате представится широкая возможность поставлять в срединный регион и другие области и города России из Центральной Азии произведенные на сибирской воде экологически чистые фрукты, овощи, виноград, бахчевые культуры, хлопковое волокно и другие дары ее щедрой земли. Одновременно с этим в зоне влияния канала Сибирь — Центральная Азия получат развитие промышленность, энергетика, транспортные коммуникации, включая железную дорогу вдоль него, образуется разносторонняя инфраструктура.
Как получилось, что такой важный по своему замыслу проект оказался приостановленным, а вернее будет сказать — на него наложили «вето»?
Произошло это в ходе развернутой в бывшем СССР «перестройки», когда идеологам «нового мышления» понадобилась мишень для критики стиля и методов работы прежнего руководства страны. Наиболее подходящей мишенью для этого оказался проект «поворота сибирских рек» как пример проявления прежним руководством преступного насилия над природой. Кстати, заодно с этим проектом обструкции, была тогда подвергнута и вся осуществляемая в стране программа мелиорации земель. Она стала второй мишенью для критики, но это особая тема, и речь сейчас не об этой программе, а конкретно о проекте канала «Сибирь — Центральная Азия».
В критике его буквально взахлеб стали соревноваться между собой толстые литературные и общественно-публицистические журналы, всевозможные писательские и журналистские «круглые столы», телевидение и другие средства массовой информации, в то время как специалисты-водники и как таковые подлинные ученые-экологи к навязанному «обсуждению» проекта не допускались. Я, например, неоднократно посылал статьи на эту тему и в «Литературную газету», и в «Советскую культуру», и в «Известия», в газету «Гласность», в журнал «Новый мир», в другие массовые издания, но ни одна из моих статей опубликована так и не была.
Что касается ситуации в Центральной Азии, то она в ходе этой самой кампании описывалась так, что никакого дефицита водных ресурсов этот регион будто бы не испытывает, а поэтому «поворачивать» туда сибирские реки нет никакой необходимости, что здесь в водном хозяйстве творится форменное «разгильдяйство», что местные специалисты-ирригаторы — это просто «недоумки», или еще хуже — «экологические преступники», которые только тем и занимаются, что «расточительно расходуют» воду по «развитым сверх всякой меры» полям орошения, которые «понастроили, всякие там ненужные каналы и водохранилища» и тем самым отняли воду у Аральского моря и загубили его. Слова в кавычках взяты мною из публикаций тех лет.
И надо сказать, что «перестройщики» в результате развернутой кампании добились своего. В умах общественности удалось сформировать искаженное, резко негативное представление как о проекте строительства канала Сибирь — Центральная Азия, так и о положении дел в водном хозяйстве Центральноазиатского региона и, к сожалению, в головах еще очень многих людей такое представление сохраняется до сих пор.
Закончилась же кампания тем, что в августе 1986 года решением бывшего Политбюро ЦК КПСС, а его решения, как известно, были непререкаемыми, на проект было наложено вето.
Между прочим отмечу, что мнения о том, что дефицита воды у нас в регионе нет, а поэтому сибирскую воду к нам перебрасывать не надо, и что основной причиной Аральского кризиса служит наше, якобы, «расточительное» расходование водных ресурсов, придерживаются многие иностранные эксперты, работающие в Центральной Азии. Не буду развивать эту тему дальше, а скажу только, что так считать могут люди, очень поверхностно знакомые с нашими условиями и водохозяйственными проблемами, не понимающие специфики нашего орошаемого земледелия, которые свое представление о положении дел в регионе составили в основном по предвзятым публикациям периода «перестройки».
На самом же деле отношение к воде у земледельцев Центральной Азии очень бережное, а показатели ее продуктивного использования здесь самые высокие. И если наши оросительные каналы из-за того, что проходят в основном в земляном русле, сильно фильтруются, то это вовсе не означает, что вода из них безвозвратно теряется. Большая ее часть с потоком подземных вод возвращается в водоисточники и ниже по их течению используется повторно. Это так называемые возвратные воды, которые используются порой многократно. На полив сельхозкультур направляется также и значительная доля коллекторно-дренажного стока, который смешивается с водой, забранной из рек.
И вот что в итоге мы сегодня имеем. По Оби, Иртышу, как, впрочем, и по другим сибирским рекам, от переизбытка воды идут катастрофические и разрушительные паводки, а Центральная Азия переживает аральский кризис, коренной причиной которого является дефицит водных ресурсов. На протяжении уже почти двадцати лет в Центральной Азии из-за нехватки воды — минимальный прирост орошаемых площадей, хотя необходимость продовольственного обеспечения быстро увеличивающегося здесь населения требует большего. Во всем мире орошение развивается очень интенсивно.
За прошедшее столетие площади орошаемых земель увеличились на планете в 8 раз и составляют в настоящее время более 300 млн. гектаров. В Центральной Азии, в границах бассейна Аральского моря за это же время орошаемые площади увеличились всего лишь в 2,3 раза — с 3,4 млн. гектаров до 7,9 млн. гектаров, в том числе в Узбекистане с 1,8 млн. гектаров до 4,2 млн. гектаров.
В то же время темпы роста численности населения в бассейне Аральского моря были выше мировых, и население возросло здесь в 7,7 раза: с 6 млн. человек до 46 млн. человек, в том числе в Узбекистане с 3,8 млн. человек до 25 млн. человек. И если в начале века на душу населения у нас приходилось по 0,6 гектара орошаемых земель, то сегодня — по 0,17 гектара, в то время как для нормального самообеспечения продовольствием и сохранения современных объемов производства хлопковолокна и других технических культур нам надо, даже с учетом прогнозируемой интенсификации сельхозпроизводства, иметь порядка 0,3 гектара. И после этого нам говорят, что мы «чрезмерно развили площади орошения»? Где же объективность у тех, кто так говорит?
К 1986 году водные ресурсы рек Центральной Азии были уже практически полностью исчерпаны, а надежда на их пополнение сибирской водой, с которой связывалась программа дальнейшего развития орошения, была утрачена. Водообеспеченность существующего орошения даже в годы средней водности составляет не более 80 процентов.
Проект подачи в Центральную Азию части стока сибирской реки Оби необходимо реабилитировать. Альтернативы этому проекту нет, и всякие дилетантские рассуждения на данную тему пора уже прекратить. Подтверждением тому, в числе прочего, являются и бесплодные результаты конкурса, который был проведен в 1990 году под эгидой Академии наук и Госкомприроды СССР на разработку наилучшей концепции решения проблемы аральского кризиса. В конкурсе приняли участие 473 человека, предложения которых были официально зарегистрированы и изучены весьма авторитетной комиссией. Условием конкурса было выдвинуто требование, что проблема должна быть решена без подачи в Центральноазиатский регион дополнительной донорской воды. В итоге было признано, что ни одно из поступивших на конкурс предложений не является реальным. После этого прошло еще двенадцать лет, но новых идей для решения проблемы не появилось. Мы по-прежнему продолжаем бороться с последствиями кризиса, но ничего не предпринимаем для того, чтобы устранить его коренную причину, которая заключается в испытываемом регионом общем дефиците водных ресурсов.
Вопросу реабилитации проекта строительства канала «Сибирь — Центральная Азия» была посвящена состоявшаяся в апреле нынешнего года в Ташкенте международная конференция на тему «Проблемы Арала и Приаралья — императив к международному сотрудничеству». Ее инициаторами выступили ташкентский клуб «Экосан» и представительство Росзарубежцентра в Республике Узбекистан. Конференция эта прошла как экофорум, в котором участвовали ведущие ученые и специалисты-водники Российской Федерации и Узбекистана, представители министерств и ведомств, имеющих отношение к природопользованию, представители неправительственных организаций, дипломатического корпуса, духовенства, ряда международных организаций и средств массовой информации.
Резолюция конференции: считать необходимым возобновить работы над проектом строительства канала Сибирь — Центральная Азия и его реализацией. При этом имелось в виду и особо подчеркивалось, что эти работы необходимо будет возобновить на новой организационно-экономической основе, которую определяет современная обстановка, и привлечь к осуществлению проекта, кроме средств бюджетов заинтересованных государств, также иностранные инвестиции и частные капиталовложения предпринимателей и бизнесменов через создание специального акционерного общества.
Участники экофорума высказались также за то, что негативное отношение к этому проекту в умах общественности должно быть решительно преодолено и что особую роль в этом должны сыграть средства массовой информации, писатели, ученые, представители неправительственных и общественных организаций. И это тоже очень правильно, поскольку до сих пор, даже после состоявшегося в Ташкенте экофорума, от людей, знакомых с проектом канала Сибирь — Центральная Азия лишь понаслышке, можно услышать: «Какой ужас! Неужели опять хотят поворачивать сибирские реки?»
Так вот, именно на то, чтобы сформировать у нашей общественности объективное, непредвзятое представление об этом проекте, моя статья в основном и направлена.
