В первые весенние дни в Ташкентском театре юного зрителя имени Ю.Ахунбабаева прошли премьерные спектакли по произведению японского писателя Дзуиндзи Киносито «Журавлиные перья».
На спектакль шла с долей скептицизма. Ведь увиденная не так давно оперная версия с участием японских актеров на сцене ГАБТа имени А.Навои особо не вдохновила. Скупая декорация, статичность позы главных героев, речитатив вместо вокальных партий оставили равнодушной к постановке.
Чем же смогут удивить наши актеры, тем более на сцене детского театра? Забегая вперед скажу, что творческий коллектив во главе с главным режиссером Олимжоном Салимовым успешно справился с задачей. Видимо, это результат того, что театр не делает разграничения в возрасте своих зрителей. Он готовит и показывает спектакли без заигрывания с юным зрителем. А созданное заставляет сочувствовать и сопереживать.
Сюжет японской сказки прост. Подстреленную птицу спасает парень Йохйо. В благодарность она, обернувшись девушкой, остается в его доме, становится женой по имени Цу. Любовь Цу столь велика, что она жертвует собой: превращаясь в журавля, ткет из собственных перьев волшебное полотно. Она счастлива, что вырученные за него деньги сделали жизнь супруга безбедной. Но все сгубили жадность и зависть людская. Женщина превращается в птицу и улетает. Как все это воплотить в действительности, на сцене?
Вспоминаю работу Олимжона Салимова «Там, где плачут кони». Все было создано для достижения апогея спектакля — игра актеров, декорации, особое освещение. Но… еще было нечто, что усилило трагичность и причастность к происходящим на сцене событиям. На спущенных к центру сцены канатах «люди-кони», вращаясь по кругу, создали образ мчащегося табуна. А черное полотно вокруг сцены было фантастически многозначительным, когда в редких прорезях появлялись отчужденные лица.
Олимжон Салимов — режиссер, который из скупой действительности создает сказочный миф, действо, ради которого приходят зрители в театр. Его спектакли отличаются тем, что он создает особую объемность и заполненность сценического действия, дает почувствовать зыбкость и реальность происходящего. И во многом это происходит благодаря его мышлению взрослого человека, не забывшего свои детские фантазии и мироощущения. Ведь только в юных мечтах и поступках, таких непонятных для старших, событие по-разному увидено, оценено.
Вот и нынче при скупости сценарного материала, технических возможностей созданы яркие по восприятию образы. Так, белое полотно, спущенное сверху, становилось снежным настом и сугробами, а чуть приподнятое и прихваченное в нескольких местах обретало форму крыши пагоды. Но когда ввысь взметнулась в блестках материя, понимаешь, что перед глазами волшебное полотно, сотканное женщиной-журавлем.
Главная удача спектакля — роль Цу в исполнении Зебо Наврузовой. Балетные пантомимы — полет птиц, отчаяние Цу — были выполнены профессионально. Стремительные проходы на сцене, резкие движения, повороты головы, обращение по имени к мужу, будто крик птицы — эти безусловно интересные находки обогатили роль, в созданном ею образе женщины-журавля.
Художник-постановщик Марина Иваньян и хореограф Лилия Севастьянова внесли свой вклад в удивительную ткань спектакля. Но все это стало возможным благодаря доброму сказочнику Олимжону Салимову.
Муяссар Максудова.
