В истории национального кино начался новый этап развития. В первых лентах этого периода воссозданы и образы великих предков, и наших современников, живущих рядом с нами, — ценящих жизнь в разных ее проявлениях, мечтающих, вспоминающих прошлое и строящих планы на будущее (фильмы «Бедолаги», «Первый поцелуй»).
На всех этапах становления этого молодого искусства тон задавали интеллектуально богатые, талантливые, преданные своему делу кинохудожники. Многие из них были репрессированы, расстреляны, как, например, оператор, автор первых узбекских фильмов, созданных в Хиве, Худойберган Деванов, кинодраматург, кинорежиссер, киноактер Сулейман Ходжаев — автор великой кинокартины «Перед рассветом» («Тонг олдидан»). 27 месяцев допрашивали, судили великого Наби Ганиева — основоположника национального художественного кино…
Погиб на фронте молодой Эргаш Хамраев — актер и драматург, одним из первых познавший тайны экранного искусства и творивший в тяжелых условиях ( в т.ч. в окопах второй мировой войны).
Уже 60 лет нет с нами этой всесторонне одаренной личности, утеряны его сценарии, не сохранились сценарные планы, заявки. Не восстановишь содержания многочисленных встреч, творческих споров Эргаша и Наби Ганиева — единомышленников, создавших картины «Рамазан» (1932), «Йигит « (1935). А они имели этапное значение для узбекского кино.
Но сохранились фильмы, в которых Эргаш Хамраев участвовал в качестве актера и автора сценария. Сохранились записи беседы с его супругой Асей Тарасич, которая до последних дней своих ждала возвращения Эргаша: «Он жив. Вернется. Буду ждать. Не верю этому письму, извещающему о гибели Эргаша. Он так любил жизнь!..» — вспоминала она со слезами на глазах.
Беседа с ней состоялась в тесном саду киностудии «Узбекфильма», где долгие годы она проработала. Но вначале приведем цитату из обвинительного акта, составленного в 1937 году при аресте Эргаша Хамраева: «…Хамраев как артист участвовал вместе с Ганиевым (речь идет о Наби Ганиеве) в протаскивании и пропаганде в картинах контрреволюционных буржуазно-националистических взглядов. Играя в фильме «Йигит» роль батрака Пулата, — пулеметчика добровольческого отряда, боровшегося против басмачей, умышленно неправильно трактовал его роль при исполнении. Извратил классовое лицо этого героя гражданской войны в Узбекистане, показал его в буржуазно-националистической трактовке». Нет необходимости комментировать эту «характеристику». «Дело» талантливых Н.Ганиева и Э. Хамраева рассматривалось в одной связке, и тому, и другому предъявлялись одни и те же обвинения.
Но произошло «чудо». Муж вышел из тюрьмы. Выпустили его, но, видимо, следили за ним. Сценарий Эргаша «Кинжал Тагира» отклонили. Начал писать другие сценарии. Но всем было понятно: они не могли быть экранизированы. А потом началась война. Уже 26 июля 1941 года мы с отцом Хамраева провожали Эргаша на фронт. Отчетливо помню тот день: в 5 часов утра проснулись, молча собрали вещмешок, вышли на безлюдную улицу. Жили недалеко от студии. Зашли туда. Режиссер Юлдаш Агзамов ждал Эргаша, чтобы снять его в своем фильме «Концерт фронту». Быстро сняли эпизод с участием Хамраева (эти кадры, к счастью, сохранились — Х.А.). Оттуда пошли в военкомат. Младший сын Давлат — на руках, а старший Алий держался за подол. Молча шел отец Эргаша. Когда приехали в военкомат, нам сообщили о необходимости явиться на воинскую площадку на следующий день. Мы были счастливы: целые сутки мы могли быть вместе…
Утром следующего дня простились. Проводила, вернулась домой. Стала убирать его книги, складывать страницы недописанного сценария. В одной из книг обнаружила его последнее письмо, так называемое завещание. Писал о том, как мы должны жить, как должна воспитывать детей…
… На фронте он командовал разведывательным батальоном. О том, что был в комсоставе, знали только я да отец его. Бывал в тылу врага, встречался с ним лицом к лицу. Об этом писал в коротеньких письмах. До отъезда он обещал сыновьям Алийю и Давлату купить деревянную лошадку. Но не успел. Так вот он в письме послал рисунки: лошадка с уздечкой… А в другом конверте мы нашли 5 рублей с пометкой «Купи детям мороженое».
Долгожданная встреча не состоялась. Прожили тяжелые дни. Своими письмами он ободрял нас. Я не унывала, всегда думала, что Эргаш вернется, и мы будем вновь счастливы. Но в мае 1942 года мы получили извещение о том, что он погиб смертью храбрых в Смоленской области… А я не поверила. Не верю и сейчас. Такой жизнелюб, такой веселый, такой добрый человек не мог быть убит».
Две роли успел сыграть этот актер. Два сценария написал как драматург. А третий хотел дописать там, в вагонах поезда, уносившего воинов — вчерашних врачей, артистов, инженеров…
Первого октября 1941 года он писал с фронта: «…Мне очень хочется посмотреть на своих потомков, как растут, как формируются они. Обнять. Потаскать на плечах». А через несколько месяцев его не стало. Ему было всего 33 года.
Хамидулла Акбаров.
