Домой » Июль » Если вдруг экстренный паводок

Если вдруг экстренный паводок

Готовы ли мы к ЧП на реке? Возьмем, к примеру, Сырдарью. Река — мощная и когда-то опасная, но сток ее зарегулирован. На ней построен целый каскад водохранилищ и гидростанций. Многие годы считалось, что экстремальные паводки ей не грозят. Судя по проектным данным, водохранилища и их плотины примут и погасят любой экстрим. Но совсем иной оказалась картина, когда в рамках проекта МФСА и Глобального экологического фонда «Управление водными ресурсами и окружающей средой в бассейне Аральского моря» специалисты изучили по две плотины в пяти странах региона.
Каскад и принцип «домино»
Исходной задачей было оценить безопасность. Но по ходу дела выяснилось, что безопасность плотин под вопросом не только из-за старения гидросооружений и оборудования. В случае катастрофического паводка, перелива одного из водохранилищ, разрушения плотины может возникнуть принцип «домино». А ведь Сырдарьинский каскад охватывает четыре государства — Таджикистан, Кыргызстан, Казахстан и Узбекистан. Его водохранилища — Токтогульское, Андижанское, Кайраккумское, Чардаринское… Страшно представить, если столкнемся с «домино».
«Нужна ясность с пропуском экстремальных паводков, а для этого нужно создать их гидрологическую модель»! Участники проекта сумели доказать Всемирному банку важность этой задачи, и он откликнулся дополнительными финансами. К работе подключились как национальные группы, так и международные эксперты. И вот по Сырдарье такая модель создана, ее презентация состоялась в Ташкенте. Модель опирается в основном на ту информацию, что имелась, в ней обозначены контуры проблем, но теперь необходимо информацию добирать, уточняя детали. Тогда и будут точные прогнозы по каждому участку реки, по каждому притоку, каждому водохранилищу. Сейчас, когда на слуху вот уже месяц стихийные бедствия на юге России, которых никто не ждал и последствий не предвидел, прогнозы воспринимаются как жизненно важные и в бассейне Аральского моря.
Пакет программ, предназначенный для хранения и анализа данных по паводкам, предоставили международные эксперты из Центра по экологии и гидрологии Великобритании. К этому времени они уже разработали аналогичную компьютерную программу по расчету паводков для своей страны. Там исходили из данных более полутысячи гидрометрических постов со средним периодом наблюдений в тринадцать с половиной лет. Британцы выявили ряд закономерностей в зависимости от размера водосборного бассейна, наличия озер, городской застройки, уклона водного потока, плотности русловой сети и целого ряда других факторов.
Эти закономерности или законы применялись и при разработке гидрологической модели по Сырдарье. К сожалению, банк данных по Сырдарье куда ограниченней, чем в Великобритании. Гидрологических постов на реке — немногим более семи десятков. Поэтому нехватку информации во многих случаях дополняло математическое моделирование. Если идет паводок, что от него ждать, как реагировать?
Никто не хочет гадать
Модель по пропуску воды по всему каскаду с учетом всех притоков предсказывает, что будет происходить. По сути — это огромная карта, а компьютер позволяет отследить ситуацию на любом участке. Взять, к примеру, район Токтогульского водохранилища. Оно нависает над всеми остальными. Отметки региона превышают девятьсот метров над уровнем моря, максимальные осадки выпадают с апреля по июль, пик паводка приходится обычно на июнь-июль. Самый сильный зарегистрированный паводок случился в 1966 году. Тогда в течение восьми дней средний приток составлял 2474 кубометра в секунду. А максимальный отмечен 20 июня и кубометров на триста мощнее.
Программой предполагалось рассчитать объемы катастрофического паводка, возможного раз в десять тысяч лет. Для Токтогула вывели средний приток в 3700 кубов в секунду и максимальные значения — 4058. И такие объемы водохранилище выдержит — его пропускная способность достаточна. Но если такая вода пойдет вниз по каскаду, то появится немало оснований для беспокойства, особенно, если максимальный приток в Токтогул совпадет с максимальным притоком в Андижанское водохранилище. За период наблюдений с 1966 года такое случалось дважды: в 1970 и 1976 годах они совпали день в день.
Заключения о достаточности пропускной способности водосброса Андижанского водохранилища в случае прохождения максимальных паводков нет, как сказано в отчете: «Резерв водохранилища очень невелик по сравнению с неопределенностью оценки экстремальных притоков». Или вот еще забота: ограниченные пропускные способности водохранилищ ниже Токтогула — Курпасайского, Ташкумырского, Шамалдысайского, Учкурганского. Большая вода может привести к крупномасштабным авариям с риском перелива и разрушения плотин.
Картина по Чарвакскому водохранилищу вроде бы благополучна, но в случае паводка, который может случиться раз в десять тысяч лет, поверхностный водосброс недостаточен, потребуется использовать оба донных водовыпуска, а его резерв очень невелик: раз в семь-восемь меньше необходимого. По Ахангаранскому водохранилищу определен критический срок продолжительности паводка — два дня. Но за это время возможны перелив и прорыв плотины, тогда вода затопит Ангренский угольный разрез. Масштабы этого бедствия будут видны после доработки модели.
«Не известен, не известно, данных не достаточно, надо дополнить, модель — достроить», — так говорят специалисты. И не только участники проекта, но и практики — представители гидрометов стран Центральноазиатского региона. Они крайне заинтересованы, чтобы была создана полноценная модель прогнозирования экстремальных паводков, и крайне заинтересованы в том, чтобы научиться ею пользоваться. Поэтому еще одна ближайшая задача — обучение местных инструкторов по наполнению программы пропуска максимальных паводков дополнительной информацией.
Кандидаты на учебу — специалисты минсельводхозов, энергетических структур, гидрометов, МЧС. В ходе тренингов будут проигрываться чрезвычайные ситуации на конкретных участках реки четырех стран. Тогда станет ясно, какой первоочередной информации не хватает, какую надо поднапрячься и собрать, а на заключительном этапе попробовать воссоединить все в одну систему, предвидя несколько чрезвычайных паводков на реке.
Хорошо бы прислушаться
Что из этого последует? Рекомендации, как не допустить катастрофические последствия. Они уже «носятся в воздухе», эти рекомендации, есть и такая — очистить застроенные русла. Будь нормальные условия эксплуатации, как заложено в проектах, этого бы не требовалось. Но со временем земли ниже водохранилищ «нагрузила» современная инфраструктура — поймы оказались застроенными, и ситуация при экстремальных паводках будет подобна сложившейся на юге России, в нормальном режиме вода пройти не сможет. Для полноты картины эта часть модели тоже должна быть дополнена, нужна информация о пропускной способности русел, современный картографический материал по четырем странам. К концу 2002 года модель экстремальных паводков и их прохождения по Сырдарье станет доступна специалистам на компьютерах во всех четырех государствах.
Очевидно, что гидрологи не могут диктовать или навязывать решения. Тем более что модель — заморская, ориентирована на западные нормы и правила и порой с отечественными строительными нормами расходится. Но участники проекта намерены доложить выводы и рекомендации в МЧС своих государств, минсельводхозах, правительствах.
Ну а дальше что? Специалисты из национальных групп крайне озабочены вот этим самым «дальше». Каждая страна должна принять решение, где взять деньги, чтобы затем последовали проекты и строительство. Может быть, никаких действий и вовсе не будет предпринято. Может быть, будет решено, что ущербы от паводка меньше затрат на их предупреждение. Разработчики модели ущербы не считали. Это отдельная большая работа. Но, наверное, и она необходима, чтобы правительства и общество могли правильно реагировать на рекомендации.
Дадут ли деньги международные организации? Глобальный экологический фонд, финансируя региональный проект «Управление водными ресурсами и окружающей средой в бассейне Аральского моря», вовсе не ставит целью решить все наши проблемы. Скорее, он хочет подтолкнуть нас к их осознанию. Потому-то и финансирует, но только «пилотные объекты». Таковых было по две плотины на страну, а всего их у нас больше трехсот. Дал деньги на оборудование для этих двух в каждой стране, но тоже далеко не по потребности. Хорошо, что страны получают мониторинговое оборудование и системы раннего предупреждения, повышающие управление плотинами, но есть дополнительный перечень оборудования, которое очень важно приобрести ради безопасности на свои деньги. Токтогул, Нурек, Туямуюн, когда-то строившиеся всем Союзом, — это колоссальные объекты, и они по-прежнему требуют огромных вложений. А своих денег теперь не хватает.
Специалисты, обсуждая систему безопасности на реках региона, вполне осознают важность ее создания. Осознают ли это в правительствах? Только в Узбекистане на национальном уровне ведутся исследования в этом направлении. При Кабинете Министров вот уже три года действует государственная инспекция по охране и сохранению особо важных водохозяйственных объектов. Она проводит выборочную проверку. Составляет кадастр гидросооружений с данными по их современному состоянию, с правилами эксплуатации и действиями в форс-мажорных обстоятельствах. Таких особо важных объектов в Узбекистане насчитывается свыше полутораста. По каждому из них готовятся предложения. Но и тут возникает знакомый вопрос: будут ли восприняты, учтены, профинансированы? В конце концов, иностранцы далеко, наши паводки — наши проблемы.
Наталия Шулепина.