Так или приблизительно так можно охарактеризовать лейтмотив конференции по реформе пенитенциарной системы (попросту лагерей и тюрем), прошедшей под эгидой ОБСЕ в столице Австрии — Вене.
Правительственную делегацию Узбекистана на ней представляли заместитель министра внутренних дел, начальник Главного управления исполнения наказаний МВД Раджаб Кадыров и заместитель начальника ГУИН Михаил Гуревич. Корреспондент «ПВ» был делегирован сюда бюро ОБСЕ в Узбекистане и представлял на конференции прессу республики.
На момент распада СССР в следственных изоляторах Узбекистана и колониях различного режима содержания ожидали приговора суда либо отбывали наказание, связанное с лишением свободы, двадцать девять тысяч человек. Реформировав Уголовный кодекс в сторону ужесточения наказания, республика за несколько лет довела количество заключенных до семидесяти двух тысяч, в результате чего «зоны», разбросанные по нескольким регионам страны, оказались переполненными, а в следственных изоляторах люди спали по очереди.
Встала проблема их физического содержания, росло количество больных туберкулезом, СПИДом, иными инфекционными заболеваниями. (По данным ГУИН Узбекистана, сегодня в местах лишения свободы — 216 ВИЧ-инфицированных и шестьсот по подозрению в заболевании. По информации из неправительственных источников, здесь же свыше двадцати тысяч больных туберкулезом, лечение которых в силу субъективных и объективных причин проблематично).
Несколько последних амнистий, коснувшихся ветеранов войны, женщин, несовершеннолетних, по случаю десятилетия независимости Узбекистана, принятие нового Уголовного кодекса позволили существенно снизить количество заключенных. На сегодняшний день в местах лишения свободы находятся немногим более сорока двух тысяч человек. Двадцать процентов от этого числа томятся под стражей в тюрьмах, именуемых с советского периода следственными изоляторами.
Для сравнения скажу: в Грузии лишены свободы семь с половиной тысяч, в России — 750 тысяч человек, не считая тех, что ждут своей участи в СИЗО. На первое место в мире по числу осужденных на душу населения уверенно вышли Соединенные Штаты Америки и пока, судя по всему, уступать его никому не собираются.
Что беспокоило собравшихся в Вене представителей стран, входящих в ОБСЕ? В первую очередь, несовершенство судебно-правовой системы ряда государств, которая, по мнению многих ораторов, провоцирует увеличение количества заключенных. Это же, в свою очередь, существенно ухудшает условия их содержания, подрывает здоровье преступивших закон, ведет к неоправданной жестокости со стороны персонала тюрем.
Второй момент, на котором останавливались практически все выступающие: переподчинение пенитенциарных учреждений. Почти везде на постсоветском пространстве, но пока не в Узбекистане, ими теперь ведает министерство юстиции, а не МВД. По мнению специалистов, исключение из функций МВД контроля над СИЗО и колониями превносит в деятельность администраций этих учреждений серьезный элемент гуманизации, содействует выполнению странами обязательств ОБСЕ в области человеческого измерения.
Однако чисто механическая передача тюрем из одного министерства в другое, и это подчеркивалось практически всеми, не решает проблемы. «Вохра» она и в Минюсте «вохра», и если не изменить психологию сотрудников администрации лагерей и тюрем, государствам восточного блока, странам СНГ, вряд ли удастся существенно продвинуться в реформах.
В рамках конференции рассматривался и еще один немаловажный, на взгляд автора, вопрос. Он касался прозрачности системы исполнения наказания или, как говорят на Западе, ее транспорентности.
Что это означает? В первую очередь, эффективный, стабильный и регулярный контроль общественности над местами отбывания наказания.
Как этого достичь? Через неправительственные организации, различные фонды и тому подобные общественные структуры. В России, в частности, этой проблематикой занимаются сто фондов и триста неправительственых организаций. Только на протяжении последнего года в здешних «зонах» и СИЗО побывали две тысячи отечественных и восемьсот иностранных журналистов.
Что касается ситуации в Узбекистане, то, по заявлению начальника ГУИН МВД республики Р. Кадырова, в нашей стране этим правом может воспользоваться любой журналист или представитель неправительственной организации. Журналисты Би-Би-Си, кстати, равно как и коллеги из родного издания, так и сделали.
В Грузии поднималось много правозащитного шума до тех пор, пока тюрьмы были закрыты для посещения общественности. Как только их ей открыли, то почему-то не стало желающих проводить здесь исследования, изучать ситуацию. По заявлению сотрудника Минюста этой страны, он теперь сам слезно просит правозащитников заглянуть в места лишения свободы, подтвердив демократичность министерского реформаторского курса.
Значительных успехов в деле реформирования пенитенциарной системы, и это было подчеркнуто на конференции, достигли наши казахстанские соседи. Их положительный опыт, а также серьезные наработки Польши были детально рассмотрены, проанализированы участниками форума и рекомендованы к изучению.
Какие же ближайшие задачи в данном направлении были определены в Вене? Конечно же, изменения в законодательстве ряда государств, направленные на либерализацию и гуманизацию наказания. Применение альтернативных его форм, не связанных с лишением свободы, совершенствование деятельности сотрудников пенитенциарных учреждений, которые, по замыслу новаторов, должны стать не столько охранниками и надсмотрщиками, сколько товарищами и воспитателями.
Что касается автора публикации, то на всем протяжении конференции ему не давали покоя мысли, которые в весьма сжатой форме все же удалось высказать перед закрытием.
Во-первых, не надо пытаться создать из колонии строгого режима, например, санаторно-курортный комплекс со всеми благами и удобствами.
Место заключения потому так и называется, что у него другие задачи и другие функции. Да, надо стремиться к максимально эффективной системе исполнения наказания, исключающей вероятность какого-либо насилия над заключенными со стороны таких же, как они, или администрации. Ведь, по сути, человека приговаривают к лишению свободы, а не к лишению здоровья, чести, элементарных прав личности, если хотите.
Второе. Транспорентность, то есть прозрачность системы исправительных учреждений, их доступность для общественного контроля — вещи крайне важные и актуальные. (Судя по заявлениям Раджаба Кадырова, его ведомство открыто и готово предоставить любую информацию, касающуюся условий содержания заключенных, их численности и так далее, и тому подобное). Но, по моему твердому убеждению, зона — это не Ховбург (исторический центр Вены, излюбленное место паломничества туристов) и не Бродвей. Здесь необходима известная мера, в основе которой должен быть конструктивизм и прагматизм с обеих сторон. Не исключаю, что открыть колонии для посещения разумно тем неправительственным организациям, которые не только желают, но и могут помочь осужденным. Людям, которые честны и неподкупны, бескорыстны и порядочны.
Третье. В ходе дискуссии многократно варьировались проблемы заключенных и администрации, их взаимоотношений. Но ни разу ни один из участников ни одной из присутствующих на конференции делегаций не коснулся проблем потерпевших, тех, чьи права нарушили осужденные.
Тех, кого обокрали, искалечили, изнасиловали, потерявших близких, кормильцев или друзей.
Да, здесь неоднократно звучали слова о соразмерности преступления и наказания за него. Но если мы слепо, без оглядки на действительность, без учета существующих реалий и тенденций пойдем по пути ускоренной гуманизации процесса, то как объяснить вдове, почему убийца ее мужа оказался на свободе спустя всего пяток лет?
Как объяснить матери, чей сын был изувечен хулиганами и до конца дней своих не покинет инвалидную коляску, что общество усиленно настаивает на либерализации наказания?
Не знаю.
Наверное, потому что не совсем демократ.
Сергей Ежков.
Обозреватель «Правды Востока».
