Тридцатого января судья Ташкентского городского суда Низом Рустамов вынес обвинительный приговор в отношении четверых сотрудников Сабир-Рахимовского РОВД. К двадцати годам лишения свободы приговорены старший оперуполномоченный капитан милиции Шавкат Рахмонбердыев, оперуполномоченный майор милиции Нуритдин Бабаев, оперуполномоченный капитан милиции Мухитдин Нагимов и инспектор лейтенант милиции Яшин Гофуров. Случай явно неординарный, а потому заслуживает не только упоминания, но и определенного анализа, если хотите.
Итак, упомянутые сотрудники милиции вечером, 16 октября минувшего года, по подозрению в причастности к деятельности террористической организации задержали братьев Равшана и Расула Хаитовых. Доставив их в районное отделение внутренних дел, все четверо, засучив рукава, принялись выбивать показания, кои должны были подтвердить милицейскую версию. Но не рассчитали сил и переусердствовали. Равшан Хаитов, 1969 года рождения, умер, не приходя в сознание…
Чудовищно? Да.
Исключение из правил? Не знаю…
Не знаю, поскольку есть основания предполагать, что о фактах избиения задержанных и подследственных стражами порядка, призванными охранять наш покой, приходится слышать не столь уж редко. Другое дело, что далеко не все подобные инциденты становятся достоянием общественности, доходят до судебного разбирательства, а тем более до стадии приговора. Сказывается корпоративность правоприменительной системы, не желающей сдавать «своих», привыкшей к восхвалительным терминам, излишне болезненно относящейся к критике, а зачастую и не допускающей ее вовсе.
Я, например, не припомню случая, чтобы руководство МВД по собственной инициативе предало огласке информацию о том, сколько сотрудников милиции осуждены либо уволены по обстоятельствам, дискредитирующим систему. За год, за месяц, за квартал. А раз так, не стану гадать и строить предположений. Скажу лишь то, что порою говорят люди, пришедшие в редакцию за правовой помощью: «Человек в форме милиционера и при оружии вызывает у нас страх». Слова не пустые, поскольку те, кто произносил их, в камерах предварительного заключения пережили чуть ли не то же, что и братья Хаитовы. Но в отличие от Равшана им повезло. Они остались живы…
Приговор, как сказано выше, вынесен, но вот что настораживает. Пресс-служба Верховного суда республики прежнего состава ни словом не обмолвилась о нем, будто его не было вовсе. Будто Ташкентский городской суд где-то за пределами Узбекистана и имеет к нему самое отдаленное отношение. Ни словом, хотя, на первый взгляд, высший судебный орган страны должен быть искренне заинтересован в доведении до населения акта торжества справедливости и закона.
Умалчивание подобных фактов плохо работает на репутацию милиции. Репутацию, которая пока, прямо скажем, остается весьма сомнительной. Остается, несмотря на старания МВД, при помощи масс-медиа создать некий образ честного, благородного и отважного милиционера. Лобовая пропаганда явно не срабатывает, поскольку сограждане не только читают газеты и смотрят телепередачи. Они еще выходят на улицу, где нередко сталкиваются с прямо противоположными индивидуумами, теми, чьи действия отнюдь не свидетельствуют о добропорядочности части милицейского корпуса, его беспристрастности и законопослушности.
И все же прецедент создан. От этого не уйдешь, теперь уже бывшие сотрудники милиции отбывают наказание. Случившееся позволяет надеяться, что недалек тот день, когда перед законом будут равны все, вне зависимости от должности, родственных или иных связей, материального положения и тому подобных социальных и имущественных различий. Эпизод, положенный в основу этих заметок, то бишь сам судебный процесс, мог и не состояться, не начнись в нашей стране перемены в сфере юстиции, ориентированные на торжество закона и строительство правового гражданского общества. Изменения, обусловленные ростом общественной активности населения страны, стремлением людей навести порядок в собственном доме. Данные понятия из категории отвлеченных и абстрактных медленно, но верно переходят в конкретную плоскость. Сегодня это реалии, вызванные неизбежностью демократических преобразований. Что бы там порою ни говорили за рубежом, нынешнее наше общество уже не то, что было лет десять назад.
Есть и другой немаловажный момент. Настойчивое требование главы государства реформировать судебно-правовую систему, сделать ее действительно независимой и подчиненной только требованиям закона наконец-то срабатывает.
Другое, о чем бы хотел упомянуть автор. Да, Ташкентский городской суд вынес обвинительный приговор, согласно которому четверо сотрудников милиции должны провести в местах лишения свободы по двадцать лет каждый. Однако те, кто присутствовал в зале суда, не заметили на их лицах ни раскаяния, ни трагедии. Не потому ли, что осужденные в глубине души надеются: не будут двадцать лет в заключении, а выйдут на волю годика этак через два-три. (Да и отбывать наказание майор, два капитана и лейтенант будут не с банальными уголовниками. Для бывших сотрудников правоприменительных ведомств — колония особая).
Хочется верить, что поспешного и «слишком» досрочного освобождения не произойдет. Тот факт, что Верховный суд утвердил приговор в том виде, в каком его вынес суд городской, позволяет на это надеяться. По крайней мере он не воспользовался правом либерализации наказания для «стражей порядка». Автор всегда крайне осторожен в оценках деятельности правоприменительных структур, но сейчас совершенно искренне заявляет, что упомянутое решение суда ставит сам суд на ступеньку выше в глазах соотечественников. Оно позволяет рассчитывать, что у нас теперь больше оснований для истинного, а не парадного правосудия.
Читатель, уделивший внимание этим заметкам, резонно возразит, что, дескать, не стоит торопиться с обобщениями. Осуждены четверо милиционеров, но всегда ли сотрудники системы МВД несут наказание за нарушение закона? Нередки здесь произвол и мздоимство, а труднодоказуемость и того, и другого, генетический страх граждан перед милицией не позволяют сделать каждый факт беззакония со стороны ее сотрудников достоянием гласности.
Все так. Буквально на днях в редакцию пришел западный бизнесмен и рассказал весьма прелюбопытный случай. По пути в гольф-клуб его машину остановил милиционер. Проверив водительское удостоверение и заглянув внутрь автомобиля, он поинтересовался, куда бизнесмен едет. Узнав, что поиграть в гольф, напросился в попутчики. Сел на заднее сиденье, где лежала сумочка с документами и деньгами. Вышел сотрудник милиции за несколько сотен метров до клуба. Иностранец, не первый год работающий в Узбекистане, вспомнил о сумке и заглянул внутрь. Двухсот пятидесяти долларов, находившихся в ней, уже не было. Милиционера и след простыл.
— И это полицейский, — растерянно разводил он руками.
— Почему вы тут же не обратились в милицию? — спросил я его.
— Я не верю, что его найдут, но я знаю, что потеряю уйму времени на встречи и объяснения с его коллегами. Я должен тогда забросить бизнес, но не могу себе этого позволить. Слишком накладно.
Что ж, человеку, рассказавшему газетчику сей случай, действительно виднее. И это его право сообщать в милицию о краже или же не сообщать. К тому же он живет не в изоляции и контактирует с такими же бизнесменами, как и сам. Не столь давно, ко всему прочему, стал невольным свидетелем другого криминального эпизода. В период проведения теннисного турнира на кубок Президента Узбекистана в самом центре Ташкента двое сотрудников милиции в форме, подчеркиваю, ограбили одного из зарубежных устроителей турнира, гражданина Австралии и немца по происхождению. Подключив определенные силы, грабителей в милицейской форме удалось найти достаточно оперативно. Но вот что любопытно: те, кто нашли оборотней, попросили пострадавшего написать благодарственное письмо в адрес ташкентской милиции…
Приведенные выше факты наталкивают на мысль, что некоторые наши сограждане надевают милицейскую форму не для того, чтобы встать на защиту своих соотечественников, а чтобы безнаказанно, практически не опасаясь последствий, легитимно, я бы сказал, нарушать закон, не опасаясь последствий за свои действия. Три с половиной года назад, выступая в Самарканде, глава нашего государства в сердцах сказал: «К кому пойдут люди, если сами служители закона преступники».
… Знакомый француз, работающий в Узбекистане над проектом реформирования государственных структур управления в рамках одного из проектов ТАСИС, заметил в беседе, что правовое государство начинается с дороги. Если у вас, говорил он, степень наглости водителя напрямую зависит от занимаемого им положения или личных связей, а сотрудники дорожной инспекции выходят на трассу еще и с целью наживы, вам до правового государства еще далеко.
С ним трудно спорить, но хочется верить, что люди наконец-то обретут веру в справедливость и незыблемость права. В них — сила общества, власти и государства.
Пренебрегать соблюдением справедливости по меньшей мере опрометчиво, по большому счету рискованно…
Сергей Ежков.
Обозреватель «Правды Востока».
P. S. Когда материал был подготовлен к печати, редакция получила информацию еще об одном судебном процессе, где аналогичное приведенному в начале заметок обвинение предъявлено еще нескольким сотрудникам одного из правоприменительных ведомств. Соблюдая Закон о средствах массовой информации, мы не имеем права комментировать процесс, но постараемся рассказать о сути происшедшего сразу же после вынесения судом приговора.
